взяла себя за щеки. Глаза у нее сделались круглые.
– Мамочка, ты только не пугайся… – опять заговорил Леша. – Это…
Мама качнула головой и сказала нараспев:
– Ка-ка-я прелесть…
– Оно тебе нравится?! – подскочила Даша.
– Я в полном восторге! – Мама сияла.
Ыхало выбралось из кресла и засеменило к маме. Потупилось.
– Позвольте представиться. Меня зовут Ыхало…
– Очень, очень рада! – Мама протянула руку. Ыхало дало ей свою ладонь. Мама затрясла ее, да так сильно, что… рука Ыхала оторвалась! Осталась у мамы в пальцах и шевелилась сама по себе.
– Ай! – ужасно испугалась мама. Уронила руку.
– Ничего, ничего! – Ыхало левой рукой подхватило упавшую правую, приставило к месту. – Не беспокойтесь, пожалуйста, это бывает. Дело в том, что когда я радуюсь, то обязательно размягчаюсь. Делаюсь похожим на маму, которая состояла из тумана… А если огорчаюсь и сержусь – наоборот, становлюсь как металлический папа… А сейчас я просто таю…
Мама отдышалась. Заулыбалась опять:
– Я тоже таю от удовольствия…
– Мама, Ыхало – здешний житель, – начал рассказывать Леша. – Его папа был самовар, а…
– Не надо ничего мне объяснять! – воскликнула мама. – Я все понимаю! Вы, Ыхало, душа этого дома! Не так ли?
– Гм… – Ыхало начало таять прямо на глазах. – Видите ли… я над этим, по правде говоря, не задумывалось. Но в какой-то степени…
– Сейчас мы будем завтракать, – решительно сказала мама. И повернулась к двери. – Женя! Иди сюда! Познакомься, пожалуйста!
Появился папа. С намыленным лицом. От удивления уронил бритвенный помазок…
История кота Филарета и его тени
Леша и Даша умылись и почистили Ыхало пылесосом «Филипс».
После этого все уселись завтракать. Ыхало сначала смущалось, отказывалось от угощения, но, когда появилась банка с малиновым джемом, устоять не смогло. Намазало себе большой кусок батона. Призналось, что любит сладкое.
– А попробовать удается так редко… Старуха никогда не угощала. Иногда мне удавалось, правда, стащить у нее немного варенья. Конечно, это нехорошо, но я брало совсем чуть-чуть. А у старухи варенье все равно пропадало: наварит в громадном объеме, а потом выбрасывает, потому что съесть одна не в состоянии. И ни с кем не делилась. Весьма скупая была особа, прямо вам говорю…
– Судя по всему, она дальняя родственница Ореста Марковича? – заметил папа.
– Весьма дальняя. И ничуть на него не похожая… С Орестом Марковичем жили мы душа в душу. Он, бывало, работает над холстом, а я сижу в уголочке и наблюдаю. Случалось, он и совета у меня спрашивал… Вот помню, как он эту Большую картину писал…
И все посмотрели на картину, которая висела над диваном.
На картине были город и лес. Не город, окруженный лесом, а дома и большие деревья вперемешку – будто они вместе выросли из земли. Дома были старинные, красивые.
