обязательно вернется Саша. Значит, больше не будет страшного слова “похоронка”. Значит, начнется с этого дня волшебная жизнь, которую я почти не помнил, которую называли словом МИР. Почему же плачет мама? И Анна Васильевна, которая только что смеялась…
– Это от радости, – шепчет Павлик.
А мне совсем не хочется плакать. Мне хочется смеяться, петь, веселиться. От избытка чувств я хватаю за уши Рика, валю его на землю, и мы катаемся по траве.
– Дай бог, чтобы дети больше ни разу не видели войны, – говорит мама.
А в синем, синем, как море, небе распускает клейкие листья тополь.
6
У Павлика и Галки наступили первые в жизни экзамены. Они готовились вместе, и я не мешал им. Теперь уже было не до обид, если на меня не обращали внимания или даже просили уйти из комнаты.
Но вот кончилась пора экзаменов. Вечером мы снова собрались вместе.
– Давайте, посмотрим камень, – предложил я.
Павлик зажег в жестянке огарок солнечной свечки. Было светло, и камень горел слабо. Огарок начал коптить.
– Собирается буря… – начал Павлик.
– В Индийском океане, – сказал я.
– Угу… Над морем предгрозовая тишина…
Камень темнел. Фигурка корабля едва виднелась.
– Налетел шквал. Небо затянулось мраком. Корабль борется с волнами. Выдержит ли он бурю? Доплывет ли до светлых солнечных берегов?
Камень погас. Павлик снял крышку. Из жестянки поднялся тонкий дымок.
– Свечка погасла.
Павлик полез в коробку с елочными игрушками.
– Кончились свечки, – сказал он через минуту. – Надо будет потом еще поискать, может быть, в шкафу остались.
Но больше мы не видели, как горит голубым огнем камень с берега моря.
На следующий день у Павлика возникли какие-то разногласия с матерью, и та в наказание заперла его в комнате, а сама ушла на работу. Некоторое время Павлик бурно выражал свое негодование, но потом успокоился: очевидно, сел за книгу.
Я вышел во двор и увидел Галю.
– Павлик дома? – спросила она.
Я объяснил, что Павлик заперт.
– Ой, как же быть? – огорчилась она. – Я ведь сегодня вечером уезжаю, Андрейка. В Ленинград.
– В Ленинград?! Что же ты молчала!
– Я не знала. Папа хотел сюрприз сделать… Мне так хотелось попрощаться с Павликом, – продолжала Галя. – Что же делать, Андрейка?
Я думал. Окна квартиры Павлика выходили в соседний двор. Одно из наших окон было тоже с той стороны. Но мама до сих пор не выставляла там раму. Я решился.
– Влетит тебе, – с сомнением сказала Галя, когда я начал отдирать от рамы бумажные полоски.
– Ну и пусть. Помоги.
Мы кое-как вытащили раму и вылезли в окно.
Павлик сидел на подоконнике. На коленях у него лежала книга.
– Павлик!
Он обрадовался, открыл
