идея космического братства, единства гуманных ценностей и любви ко всему живому. И ничего плохого тут, конечно, не было, только очень уж… как-то одно и то же. Сами Авторы признавали это со стыдливой самокритичностью.
На фоне общего “рагальского” творчества рассказы вице-президента производили ошарашивающий эффект. Вот, например, начало одного:
“Тихий шестилунный вечер лёг на планету Каррамба-Нуэрва. Ласково мерцали обсидиановые площади Кренкас-саты. Профессор Оо Утри Кауп устало влетел к себе домой, на четырнадцатый этаж уютного жилого дупла в стволе тысячелетнего белого кочебапа. Двенадцать хвостов он сразу отстегнул и положил в холодильник, чтобы хранившаяся в них мудрость не растаяла до завтрашнего утра. Тринадцатый хвост, с разумом домашнего уровня, профессор оставил на себе. Это необходимо было, чтобы разобраться с младшим сыном по поводу его школьных дел.
Младший сын, Оо Каврунги по прозвищу Зелёная Пуба, ходил во второй класс, и у него было всего два хвоста, причем оба коротенькие. И тем не менее на всякие фокусы ума у негодника хватало. А вот на учёбу…
– А ну, иди сюда, шишкабула, двоечник несчастный, – сказал профессор нехорошим стереофоническим ультразвуком. – Иди, иди…
Зелёная Пуба на всякий случай сразу заревел:
– Ага, “двоечник”. А как быть семёрочником, если всего два хвоста? Сколько прошу, купи ещё…
– В наше время, – сказал профессор, – мы не клянчили деньги на хвосты у родителей. Каждый хвост мы выращивали сами…”
Или вот ещё:
«Машину времени бабка Анюта сделала сама, из дребезжащих часов-ходиков. Ей не так уж и хотелось в прошлое, но цены в магазинах и на рынке в наше время сделались такие, что полетишь хоть куда: хоть в средневековье, хоть в “донашу эру”. Но далеко бабка не собиралась, только в тыща девятьсот тринадцатый год, с которым у нас любят всё сравнивать… Однако у главной шестерёнки отломился один зуб, и машина приземлилась не где-нибудь, а прямёхонько на палубе флибустьерской каракки “Ла Медуза”, в шестнадцатом веке. Пёстрая толпа одноногих и одноглазых злодеев тут же окружила бабку.
– Добро пожаловать, мадам, – с хихиканьем раскланялся крючконосый капитан в драном колете и рыжих ботфортах. – В нашей компании так не хватает красавиц.
– Я те дам “мадам”, мафия недорезанная! – рявкнула бабка Анюта и клюкой пробила гнилую палубную доску. – Он тут ишшо комплименты разводить будет! А ну, стать по росту в одну шеренгу!..
Пираты не знали, что раньше бабка была уборщицей в сто тринадцатой средней школе…»
Были у Сени Персикова и лирические произведения. Больше всех нравился читателям рассказ “На рассвете”. В нём говорилось, как мальчик летом жил у бабушки и однажды ночью, когда спал на сеновале, проснулся от непонятного чувства. От ожидания, что очень скоро случится что-то чудесное.
“В
