дом обжал руками —С корнем вырвет! – Дом стоит!
…Человек живет добротно.
Но нахлынет вдруг! В тоске
Он выходит за ворота
И – рисует на песке…
Мария
Налетела шпана-воронье,
Озираясь вокруг воровато.
И – камнями бросали в нее!
И – упала:
«Да что ж вы, ребята?!»
Разлетелись. Собрался народ.
– Это ж Машка! С нее не убудет,
Ей привычно лежать у ворот.
Растерялась:
«Да что же вы, люди?!»
Снег посыпал. Сначала краснел
На дрожащей, сочащейся коже,
А потом заскоруз, загустел.
Промелькнуло:
«Да что же ты, Боже?!»
«Вода просыпалась с небес…»
Вода просыпалась с небес
Живительной прохладой.
В лучах вечерних блещут лес
И крынки над оградой.
Чиста, свежа и молода
Вся жизнь земная стала.
Всего упала-то вода.
Но ведь с небес упала!
«Вечер. Сумерки. Луна…»
Вечер. Сумерки. Луна,
Словно девица, бледна,
Без любви и ласки
Строит миру глазки.
Миру сел и деревень,
Городов, заимок…
А сама бросает тень,
Как платок на снимок.
Отпуск
Сергею Васильеву
Пить колодезную воду,
Слушать трав и листьев речь.
И небесную свободу
В сердце радостном стеречь.
Жить в лесу в простой избушке,
Ни о чем не горевать.
Утром ранним на опушке
Ягоду в лукошко рвать.
На закат смотреть, дорогу,
На ручья живую нить.
И учиться понемногу
И читать, и говорить.
«Скирды сена. Звезды. Тишь…»
Скирды сена. Звезды. Тишь.
Сплю на сене. Шорох. Стрекот.
Вдруг мелькнет ночная мышь
И крылом заденет локоть.
На нее махну рукой.
А во сне замечу: важен,
Пан-туман, пройдя рекой,
У скирды притихнул стражем.
И уснул, неверный, ведь,
Проморгав совсем некстати
Звезд небесных круговерть,
Словно буковок в печати!
Воля! Счастье! Меж землей
И далекими звездбми
В дымке сине-голубой
Сплю с открытыми глазами!
«Предрассветной ранью…»
Предрассветной ранью
Возле шалаша
Кружит над геранью
Чистая душа.
Чище вздоха мяты,
Трелей соловья…
– Чья ты будешь? Чья ты?
– Все еще твоя!
«Весна спешит, бежит ручьем…»
Весна спешит, бежит ручьем
За девочкой Аленой…
– О чем поет она?
– О чем? —
О
