вниз, не так резко, как в том же каньоне, а где-то под углом от десяти до сорока пяти градусов. Там, где дно шло под уклон, глубина составляла футов пятнадцать. Немного подальше она достигала двадцати пяти, затем сорока, а потом и пятидесяти футов. На глубине ста футов дно было ровное и оставалось таким где-то с полмили. А потом, в миле от берега, снова поднималось к поверхности, почти касаясь ее. Дальше, за мелководьем, дно снова опускалось до двухсот футов, после чего начинались уже настоящие океанские глубины.
На глубине тридцати пяти футов, слегка взмахивая хвостом, медленно плыла огромная рыбина. Она ничего не видела, поскольку вода была мутной от водорослей и мельчайших растительных организмов. Рыба двигалась вдоль берега. Потом она повернула и, слегка накренившись, начала постепенно подниматься к поверхности. Вода посветлела, но рыба по-прежнему ничего не видела.
Мальчик отдыхал. Его локти и ступни то и дело захлестывала набегающая волна. Он повернул голову в сторону берега, заметив, что его отнесло гораздо дальше, чем обычно разрешала мать. Он видел, что она лежит на расстеленном полотенце, а мужчина играет с ребенком на мелководье. Мальчик не испугался, ведь вода была спокойной, а от берега он все-таки отплыл не так уж далеко, всего ярдов на сорок. Но ему захотелось все же подплыть поближе, иначе мать могла заметить и рассердиться. Мальчик немного сместился назад, свесив с матраса ноги. Руками он греб почти бесшумно, но вот ногами беспорядочно колотил по воде, оставляя позади целый вихрь пузырей и пены.
Огромная рыба не слышала звука, но зато фиксировала резкие, порывистые толчки от ног мальчика. Это были для нее сигналы, пока довольно слабые, но рыба засекла их и начала движение в ту сторону, откуда шли эти сигналы. Поднималась она к поверхности сначала медленно, но, по мере того как сигналы становились более отчетливыми, набирала скорость.
Мальчик ненадолго остановился, чтобы передохнуть. Сигналы прекратились. Рыба замедлила движение, вертя головой и пытаясь вновь уловить их. Мальчик лежал не шевелясь, и рыба прошла под ним, всколыхнув песок на дне. Потом развернулась.
Мальчик продолжил свое плавание. Ногами он ударял по воде только через три-четыре гребка руками. Вообще, ноги уставали быстрее. Однако даже эти, более редкие удары посылали рыбе новые сигналы. Теперь она засекла их сразу же, поскольку находилась почти точно под мальчиком. Рыба устремилась вверх, почти вертикально, поскольку явственно ощутила движение на поверхности воды. Не было никакой уверенности, что то, что дергается там, наверху, сойдет за добычу, но сейчас ей было неважно. Рыба настроилась на атаку. Если то, что она вот-вот проглотит, съедобно, значит, это добыча, ну, а если нет, – что ж, она потом отрыгнет. Разинув пасть, она еще раз взмахнула серповидным хвостом…
Последнее – и единственное, – что почувствовал мальчик, был сильнейший удар в живот. Дыхание мгновенно перехватило. Он не успел даже вскрикнуть, а если бы и успел, то не знал бы, что кричать, ведь не видел рыбы. Голова рыбы с чудовищной силой вытолкнула матрас из воды. Челюсти сомкнулись, заглатывая голову, руки, плечи и
