чего видала-то? – настаивала императрица. – Ты толком говори.
– Итальяшка в дом нагрянул, и в постели своей девки персону некую застал. Он лакеям наказал двери ломать, чтоб полюбовника бить нещадно.
– А тот?
– А тот в окно и в сугроб. Его было двое слуг, на улице оставленных, скрутили, но он не промах оказался, матушка. Одному в зубы, второму в бок и за ворота. А там сани итальяшки-капельмейстера стояли. Он кучера в снег, сам на козлы, и был таков!
– Ловок! Ловок шельма. А кто таков?
– Да тоже итальянец, что при твоем капельмейстере служит. Юшкова как все услыхала, то велела на ночь глядючи свои сани запрячь и во дворец. Сама понимаешь, охота ей про все всем самой поведать! Но я выпытала. И она язык свой распустила.
– А каков собой тот полюбовник?
– Высокий такой. Но толком не скажу. Сама Юшкова того не знает. Дурища толстомясая.
Императрица знала, что Буженинова терпеть не может Юшкову. И эти сплетницы часто ссорились, но, не смотря на сие, часто болтали и делились новостями. Не знала Анна только того, что за черная кошка между Бужениновой и Юшковой пробежала…
Было это еще на Москве позапрошлой зимой. Приплелась тогда юная камчадалка в столицу и от голода и холода выть хотела. Но никто бедолаге и кусочка не подал. Все гнали её за грязное рубище, вид отвратный, да вшей громадное количество, что жительство имели в её космах нечесаных.
И что делать бедной девице? Хоть садись на снег, да помирай. Но случай улыбнулся камчадалке без роду и племени. Проезжала мимо карета самой Дарьи Юшковой, что при особе императрицы состояла в должности лейб-стригуньи ноготков царских.
Позвала она тогда камчадалку к себе и спросила:
– Ты откель будешь, убогая?
И рассказала камчадалка богатой барыне о своих горестях. Та, выслушав, её сказала:
– Могу пособить тебе в жизни твоей нелегкой.
– Копеечку подашь? – не поверила камчадалка счастью своему.
– Может и поболее. Забирайся в карету ко мне. И поедем в дом мой. Там отогреешься и поешь вволю.
Юшкова знала, что любит царица Анна и карлов и уродов всяких. А тут такой экземпляр. Камчадалка и почти карлица. И уродка каковых поискать. И придумала как юную камчадалку царице представить.
Она на следующий день провела убогую во дворец в самые покои императрицы. И там камчадалка с блюда золотого узорного всю царскую буженину и сожрала.
Анна изумилась, увидев пустое блюдо, и строго спросила:
– Что это? Кто это посмел буженину с моего стола стащить? Али мало вам кухонь дворцовых?
Стали искать виновного, и шут Ванька Балакирев петухом закричал да на Юшкову показал:
– Она и сожрала буженину-то царскую! Вона все губы перемазаны!
Юшкова дала Балакиреву подзатыльник и произнесла:
– Да рази я могла и подумать про такое, матушка-государыня? Не слушай Балакирева подлизалу подлого. Всем известно,
