буквы. «Вилька-Арамис» (это и правда тот, светловолосый). «Борька-Атос» (это курчавый). А вот еще один, веснушчатый, в сидящей на ушах военной фуражке, «Юрка-Портос». Портосу полагается быть упитанным и крепким, а этот с тонкой шеей, узкими плечами. Что поделаешь, толстого в компании не нашлось. Как и д’Артаньяна. Вместо него мелькнул пару раз босой пацаненок в полосатой рубашонке и бескозырке с надписью «Марат». То на качелях, то по щиколотку в луже. Пригляделись и стало ясно – семилетний Валька Клин…
– Вот Валентин Валентиныч обрадуется!
Степка спросила:
– А как ты думаешь, у него есть аппарат, чтобы посмотреть это кино? Чтобы все двигалось…
– По-моему, есть. Кажется, я видел на полке старинный кинопроектор. Похоже на смесь швейной машины и подзорной трубы…
– А давай пойдем к нему сейчас!
– Ну… давай сперва досмотрим до конца.
На последних кадрах опять был корабль из камер, а еще – большая, размером с газету бумага с непонятными рисунками. Трое разглядывали ее сдвинувшись головами. А потом головы раздвинули, и бумага – во весь кадр. Похоже, что самодельная карта. После этого – еще портрет Юрки-Портоса, похожие на бурых медуз пятна и всё, конец…
– Пойдем? – опять сказала Степка.
Вот неуёмная! У Иги после всех хождений постанывали ноги.
– Степка, мы ведь обещали Валентинычу, что отнесем утюг в музей. Неудобно соваться, пока не отнесли…
– Да вот он утюг-то, рядом с самоваром!
– Но музей-то закрыт!
– Значит, мы не виноваты! Так и скажем!
– Оправдываться нехорошо. Будто все равно виноваты. Лучше подождем, когда вернется директор. Всего-то три дня…
Степка хотела, кажется, заспорить, но вдруг будто спохватилась. Кивнула:
– Хорошо. Но через три дня обязательно, да?
– Честное лопухастое! – Степка сложил пальцы колечком.
Степка засмеялась и сказала почему-то, что через три дня даже лучше.
– Я люблю ждать, когда что-то приятное. Забавно, да?
Ига стал сматывать шуршащую кинопленку. Степка спросила:
– А длинное это будет кино?
Ига прикинул в уме высоту кадрика, длину всей ленты (метров тридцать), вспомни, что в старых аппаратах скорость была шестнадцать кадров в секунду (читал в «Занимательной технике»).
– Нет, совсем короткое, минуты две… Наверно, у тех ребят были и другие отснятые пленки, а сохранилась только эта.
– Жалко…
– Но все равно интересно!
– Ига…
– Что?
– Если хочешь, возьми пока это кино с собой. Пусть будет у себя. Если тебе нести тяжело, я могу сама…
«Тяжело! Ну, скажет же…»
Он чуть не ответил «ладно, спасибо». Можно будет дома, без спешки, посмотреть кадры еще раз. Но спохватился. Возьмет, а Степка
