в пригородах Ленинграда и на Украине, – рассказывал Логинов. – Я сам осматривал после освобождения Царского села, под Ленинградом, Большой Дворец Императрицы Екатерины 11. Они из него умудрились даже шелковые китайские обои стащить! Что уж говорить про мебель и убранство! Уникальную библиотеку книг на французском языке, семь тысяч томов, вывезли. Украли редчайшие сочинения римских и греческих авторов, пять тысяч книг и древних рукописей на русском языке! Где их теперь искать?!
Рассказывал Николай Иванович и о том, как из музеев, Украины, в основном, вывезли сотни полотен русских художников: Федотова, Айвазовского, Ге, Поленова, Шишкина, Репина. Еще в начале войны, кичась своими победами, Императорская палата изобразительных искусств, под кураторством министра народного просвещения и пропаганды Иозефа Геббельса, устраивала грандиозные выставки картин и художественных ценностей. Почти все экспонаты после их закрытия распределялись среди высшего состава рейха. Солидные коллекции партийного и военного руководства срочно эвакуировались в зоны будущей оккупации союзных войск, прятались в горных выработках Австрии, в шахтах и специально создаваемых бункерах. Деятели же второго эшелона рейха, рыбка помельче, шхерила свои немалые сокровища везде, где только можно. И нашим трофейным командам приходилось искать их с особым рвением. То, что это небезопасно Кулебяка понял быстро. Складируя художественные ценности немцы минировали подходы к ним, устраивали ловушки. В одну из них угодил со своими бойцами и Кулебяка. При разборе завалов, ведущих к бункеру, где, как он узнал, были спрятаны картины из собрания какого-то гауляйтера саперы не доглядели. Тогда от взрыва погибли трое членов его команды, а самого Кулебяку встряхнуло так, что, контуженного, пришлось отправлять в госпиталь. Лишь позднее он узнал, что тогда операцию все же довели до конца. Спасли полотна известных художников. Уж каких – Осип так и не понял. Но за их спасение его и погибших наградили. Значит, все было не зря…
В госпитале Кулебяка пробыл недолго – вернулся в строй. А когда битва за Берлин была уже предрешена судьба его вновь круто поменялась. Хотя внешне это было незаметно. Осипа Никитовича произвели в майоры и поставили руководить создающимся под столицей Германии специальным сборным складом, на который отовсюду должны были свозиться трофеи. Самые разнообразные. Начиная от оборудования, заканчивая домашним барахлом, продуктами и художественными ценностями. Такие склады-хранилища создавались тогда по всей Германии. И следить за ними, ограждать имущество от мародеров и распределять его как положено было задачей непростой. Охотников до чужого добра хватало. Всю тяжесть ответственности за сохранность трофеев Кулебяка почувствовал быстро. Как быстро пришлось осваивать и основы дипломатии – начальство разных мастей проявляло к складам понятный интерес. Сам Осип Никитович был человеком оборотистым и быстро почувствовал в службе на новой должности свой интерес. Не зря за спиной его порой слышался
