на стол вазочку с соленым арахисом и еще пару запотевших бутылок пива, Дюпон вернулся за стол.
– Дорогой Стенсен, с вами приятно общаться, – детектив поднес бокал к губам и, опорожнив его сразу на треть, отставил в сторону. – В наш потребительский век, когда человек стал подобен калеке, опирающемуся на костыли высоких технологий, редко можно встретить мыслящего человека.
На верхней губе Дюпона осталась полоска белой пены, которую он неспешно промокнул платком, извлеченным из кармана рубашки. Положив платок на стол, он захватил из вазочки горсть арахиса и отправил его в рот, закинув голову назад.
– К чему вы клоните? – насторожился Стенсен.
Дюпон похрустел орешками и запил их глотком пива.
– Вы не представляете, сколько людей сидело в этом кресле до вас и с каким трудом порой приходилось вытявать из них информацию, необходимую для выполнения заказанной ими же работы. И не потому, что эти люди не хотели ничего рассказывать: они не могли понять, чего я от них добиваюсь. Либо просто были не в состоянии внятно передать суть. – Дюпон сидел, чуть опустив голову, и наблюдал за пузырьками газа в пиве, срывающимися со дна и стенок бокала и стремительно, по узкой спирали взлетающими к поверхности.
– Неужели все так плохо на старушке Земле? – усмехнулся Стенсен.
– К сожалению, да. И, я полагаю, это беда не только Земли. Тяжело наблюдать, как человечество постепенно превращается из хомо сапиенс в хомо примитивус благодаря индустрии развлечений и разрушающей сознание молодежи нравственной и социальной политики, навязываемой обществу правящей верхушкой. Весь мир рядового обывателя сжат узкими рамками виртуального пространства, содержащего минимумом информации и максимумом отупляющих, пустых по своей сути развлечений.
Идеальный человек сегодня – это механизм, могущий выполнять стандартный набор операций, необходимых для выживания в современном обществе и обладающий достаточным минимумом знаний для этого. Работай – это необходимо. Отдыхай – это полезно. Ни о чем не думай – мышление утомительно и лишает душу покоя. И не переживай ни о чем – переживания вредны для нервной системы. К чему волнения, если за тебя все решат там, – Дюпон ткнул пальцем в потолок, сверкнув глазами, но тут же взял себя в руки. – Извините, Стенсен, наболело.
– Ничего, на меня тоже иногда накатывает, – признался Стенсен. – Я имею в виду желание выговориться. Полезная штука на самом деле.
– Не очень, – возразил Дюпон. – Давно известно, что длина языка и жизни находятся в обратной пропорциональной зависимости.
– С этим тяжело не согласиться!
Они расхохотались.
– Так вот, Стенсен, – отсмеявшись, продолжал Дюпон. – Я был приятно удивлен тем, что вы разительно отличаетесь от большинства моих клиентов. У вас развитое мышление, вы свободно выражаете свои мысли и, главное, имеете собственное мнение.
– Польщен, – едва заметно кивнул Стенсен.
– И
