наполнились слезами.
Нет, не хотел. Но что он должен был сказать? «Я не люблю тебя, дорогая, мне просто хочется, чтоб ты легла со мной в кровать?»
– Прости, но теперь я передумал, – произнёс он с нарочитым равнодушием. – Так уж вышло, что я больше тебя не люблю. Для тебя же само́й так будет лучше. Ну, посуди сама, что это семья, когда жена любит, а муж женился только из-за ребёнка?
На мгновенье ему стало жаль Розалию. Но только жалость не любовь.
– И что же… что же мне теперь делать? – растерянно прошептала Розалия.
– Ну, не знаю, – сказал Стивен и добавил: – Не переживай ты так, Рози, я уверен, всё как-нибудь уладится.
– Я пойду, – произнесла она упавшим голосом.
– Иди, – отозвался Стивен.
Розалия Рассел направилась к выходу. По пути обернулась:
– Но я люблю тебя, Джордж.
– А я тебя нет.
С рассвета в Валентинов день
Я проберусь к дверям
И у окна согласье дам
Быть Валентиной вам.
Он встал, оделся, отпер дверь,
И из его хором
Вернулась девушка в свой дом
Не девушкой потом.
Какая гадость, сладу нет!
Стоит покуда свет,
Вот так и будут делать вред
По молодости лет?
Пред тем, как с ног меня валить,
Просили вы руки…
И что же отвечает на это героине песни её возлюбленный?
И обошёлся б по-людски,
Не будь вы так легки.
Однако, это просто поразительно! Он обещал жениться, после передумал, а девушка осталась виноватой! Она, по его мнению, оказалась чрезмерно доступной, излишне легко согласилась лечь в постель, потому он изменил своё решение, не захотел жениться на распутной девице. «И обошёлся б по-людски». То есть, он сам понимает, что поступил с ней не по-человечески.
***
Детектив Лоуренс Гилсон думает о своей дочери. Несчастная Агнес! Воспоминанья о ней жалят душу как будто бы рой злобных пчёл:
– Папа… папочка, – говорила она.
Но мистер Гилсон был суров:
– Нет, дочь, – отвечал он. – Пойми: ты не должна встречаться с ним.
В голубых глазах Агнес читались мольба и отчаяние:
– Но я ведь люблю его!
– Безусловно, Агнес. Я знаю это. Но тем не менее разлюбишь, – считая, что действует во благо дочери, мистер Гилсон был намерен оставаться непреклонным.
Агнес готова была пасть к его ногам:
– Я люблю его, папа.
– Агнес Грейс Гилсон, будь же благоразумна. Дочка, ты же у меня умница, – мистер Гилсон всё-таки не собирался уступать дочери. – Ты правда полагаешь, что он тебя любит?
