Каждую ночь Алиса видела себя на краю безграничной пропасти где-то в горах, где было холодно и очень одиноко. И во сне она осматривалась по сторонам, глубоко вдыхала прохладный горный воздух… и шагала в пропасть. И в следующий же миг просыпалась в своей комнате, трясясь от страха, что всё это могло случиться на самом деле.
Мама не считала нужным уделять внимание её кошмарам. «Радость моя, – неизменно равнодушным тоном говорила она, – это всё ерунда, поверь. Главное – это твоя цель, помнишь? Этого же ты хочешь?»
И Алиса беспрекословно соглашалась.
«Да, – отвечала она. – Этого я хочу».
Она хотела стать знаменитой актрисой, играть в голливудских фильмах. Ничто не должно было помешать её цели, и пусть проклятые кошмары снятся хоть каждый день.
Алиса играла главную роль, а её напарник, Богдан – парня, который должен был стать впоследствии возлюбленным героини. Невысокая, красивая девушка с зелёными глазами и русой косой до пояса, и рослый парень, вечно выглядящий растрёпанным и неряшливым, этакий плохой мальчик – они прекрасно смотрелись вместе и на экране, и в жизни. И Алиса с Богданом пользовались этим – всегда появлялись вместе, под ручку, а иногда даже надевали похожую одежду. Правда, как-то так сложилось, что они заигрались и полюбили друг друга по-настоящему, о чём в каждом интервью рассказывал Богдан – уж очень он любил чужое внимание, особенно журналистов.
А Алисе в последнее время именно внимания было чересчур. Настолько, что нервы сдали прямо на съёмочной площадке, посреди особо напряжённой сцены.
– Я так больше не могу! – вспыхнула она, сорвала с головы парик и бросила на пол. – Это невыносимо! Четырнадцать часов в день, да это…
– Настоящее безумие, согласен, малышка, – мгновенно подхватил Богдан и оттянул галстук своего делового костюма. – Может быть, возьмём перерыв?
По съёмочному павильону эхом прокатились щелчки выключателей, одна за другой загорались лампы под потолком. Алиса сложила руки на груди и без страха посмотрела на режиссёра, полного лысого мужчину, сидевшего в кресле. Она была едва ли ни единственной, кто мог смотреть на него без страха, и кому прощались почти все выходки – уж очень любили её зрители.
– Мы должны закончить этот эпизод сегодня, иначе выбьемся из графика съёмок, – процедил режиссёр. – Алис, вернись на своё место. Гримёры!
– Нет! – прикрикнула она на тоненькую девушку, метнувшуюся было к ней. Обернулась к режиссёру. – Напомните, почему мы здесь паримся? Потому что кто-то не смог выполнить хорошо свою работу, и теперь за него отдуваются все остальные. Так?
– Алиса…
– Если ваши сценаристы не могут вовремя подготовить сценарий, может быть, вам найти других сценаристов? – не унималась Алиса. – А может, лучше других актёров, раз вам не нравится, что они высказывают недовольство, и…
– Радость моя, успокойся, – послышался бесстрастный женский голос. – Я разберусь.
Пламя
