В 1204 году пал, захваченный латинскими крестоносцами, Константинополь, кой подвергся варварскому разгрому. Патриарх и византийский император перебрались в Никею, где и возникла Никейская империя.
Вскоре, после захвата Константинополя, папа Иннокентий Третий обратился к русским князьям с посланием, в коем, ссылаясь на то, что пал центр православной церкви, предлагал Руси принять католичество и подчиниться власти курии. Одновременно Иннокентий потребовал от властителей Польши, ордена, Швеции, Норвегии и других стран прекратить всякие торговые сношения с русскими князьями. Однако немецкие купцы не могли в то время существовать в отрыве от таких крупных торговых центров, как Новгород, Полоцк, Смоленск и другие города. Немецкое купечество нарушило папское предписание и заключило торговые договоры с русскими городами.
Русские князья не только отвергли папские домогательства, но и изгнали папских монахов (лазутчиков) из Киевской и Ростово-Суздальской земли.
Татаро-монгольское нашествие, казалось, открывало перед курией новые возможности. Во-первых, в связи с тем, что татаро-монгольские ханы установили власть над Русью, можно было попытаться склонить их к принятию католичества, а затем договориться с ними, как с сюзеренами русских князей, и получить из ханских рук признание за папством прав верховного управления русской церковью. Экономические и политические выгоды такого акта не вызывали сомнений, хотя сама попытка склонить татаро-монгольских ханов к принятию католичества оказалась явно авантюрной. Во-вторых, опасаясь угрозы тем странам Восточной Европы, которые признали церковную власть папства, курия соглашением с ханами надеялась обеспечить безопасность своих отношений в этих государствах. В-третьих, курия стремилась договором с татаро-монгольскими ханами устранить возможность их сближения с Никейской империей, которая и без того все сильнее угрожала крестоносцам в Константинополе.
Наряду с военным наступлением папская курия в это время предприняла широкое дипломатическое наступление на Русь.
– Я хорошо ведаю, – заключила Мария, – что Иннокентий Четвертый отправил ряд писем влиятельным русским князьям, предложив им принять католичество. Уверена, что одним из первых такое послание получил знаменитый Невский. Не так ли, Александр?
Александр Ярославич все с большим интересом посматривал на княгиню и думал: «Прав был когда-то мой двоюродный брат Василько, говоря, что его супруга обладает необычайным умом». Она действительно выдающаяся женщина, и только ей было по силам написать изумительное «Слово о полку Игореве», кое Александр прочел в стенах Григорьевского затвора.
– Было послание от папы, Мария Михайловна. И что, ты думаешь, католики предлагают взамен?
– Ответ очевиден, Александр. Иннокентий Четвертый сулит свое покровительство и помощь против татар. Я права?
– Несомненно, княгиня. Ко мне прибыли даже два папских кардинала. Вот уж хитрецы! Из кожи лезли, дабы прельстить меня католичеством. Но я им жестко заявил: «Папа хочет толкнуть Русь на войну
