и, хоть и с паузами, прочел мне целую стихотворную строфу:
«С неба она к тебе не слетит дуновением ветра –
Чтобы красивую взять, нужно искать и искать.
Знает хороший ловец, где сети раскинуть на ланей,
Знает, в какой из ложбин шумный скрывается вепрь;
Знает кусты птицелов, и знает привычный удильщик
Омуты, где под водой стаями рыбы скользят…
Когда рабыня освободила ему лицо, Вардий снял с себя тунику и, оставшись в одной набедренной повязке, лег на живот, а Юкунда принялась натирать ему спину маслом – судя по запаху, не оливковым, а нардовым. И продолжал рассказывать, несколько пришепетывая, так как его губам мешала двигаться бархатная подушечка:
X. – Удильщиком и птицеловом был заправским. В городе главными его омутами были Священная дорога, так называемая «Помпеева тень» – портик при театре Помпея – и Апиев фонтан возле храма Венеры Прародительницы на форуме Юлия. В этих местах всегда крутятся, вертятся и плещут одеждами разного рода купидонки.
Особенно широко раскидывал сети по праздникам, в частности, на Флоралиях, в пятый день перед майскими нонами.
Все за столами себе венками виски оплетают,
Всюду на светлых столах видны покровы из роз.
А почему на играх у Флоры толпятся блудницы,
Нет никакого труда это тебе объяснить:
Вовсе она не ханжа, надутых речей избегает,
Хочет она, чтоб ее праздник открыт был для всех,
И призывает жить всласть в цветущие годы,
А о шипах позабыть при опадении роз.
С позволения сказать, ложбины, а точнее – лежбища, отыскивал на пирах и попойках. С Юнием Галлионом и с Помпеем Макром, когда им надоедало осаждать и вычислять своих купидонок, переодевшись в дрянные одежды, отправлялись в харчевни и кабаки, в общественные бани, в Мраморную гавань к матросам на корабли. Случалось, примыкал к Эмилию Павлу и Юлу Антонию, которые приводили его в пышные застолья к распутникам-сенаторам, щеголям-всадникам и толстосумам-вольноотпущенникам.
Званый обед – тоже славная вещь для любовных походов,
И не единым вином он привлекает мужчин.
Брызги вина увлажняют пернатые крылья Амура –
И остается летун, отяжелев, на пиру…
Из птичьих кустов самым богатым добычей считал цирк. Тут можно было, как он это потом опишет в своей «Науке», не разговаривать знаками пальцев и не ловить тайные взгляды в ответ, а сесть рядом, подушку под локоток подложить, к ногам поставить вогнутый валик, веером обмахивать, речью зацепиться, боком прижаться, на соседа из заднего ряда накинуться, чтобы –
В спину ее не толкал грубым коленом своим!..
Цирк – на первом месте. А на втором – амфитеатр:
Здесь над кровавым песком воюет и отрок Венеры –
Метко он ранит сердца тем, кто на раны глядит.
На
