хоть и окончил Тимирязевскую академию, от нанотехнологий далек, и вся ее переписка с «Роснано» упирается в то, что у института нет ни одной, хотя бы самой завиральной идеи, что могла бы заинтересовать корпорацию и обернуться для института каким-нибудь финансовым ручейком. Поэтому со следующего месяца должность Вячеслава Кирилловича станет называться более обтекаемо – «зам по инновациям», а она, директор, поедет в Москву и будет искать источник больших денег уже в других местах – инновации сейчас в моде, а талант уговаривать у Елены Николаевны есть.
– Талант уговаривать есть, – повторила она, – а таланта генерировать идеи – увы. И вы понимаете, как я обрадовалась, когда узнала, что у нас в поселке появился загадочный изобретатель, который сам, даже ничего у меня не попросив, устроил лабораторию и занимается своими гениальными исследованиями.
Карпова никогда не называли гением, даже Марина не называла, и, наверное, он должен был смутиться от таких слов, но почему-то не смутился – понятно, что общительный Геннадий за эти дни успел рассказать всем о том, что Карпов в своем сарае ставит какие-то опыты над крысами, но о характере этих опытов Геннадий знать не мог, поэтому не знает о них и Елена Николаевна, а раз не знает, то зачем тогда хвалит? Карпов поднял свой бокал, приготовившись чокаться, и сказал, что ему очень льстит похвала от такого заслуженного человека, каким он, бесспорно, считает Елену Николаевну, но он не понимает, к чему она все-таки клонит. Чокнулись. Директорша пила шампанское зажмурившись, как водку. Улыбнулась:
– Я действительно не знаю, что вы там делаете с этими крысами. Да делайте что хотите, хоть клонируйте. У меня для вас есть ставка научного сотрудника и предложение – я буду вашим…
– Цензором? – вспомнил Карпов случай из жизни Пушкина, хотя уже понимал, к чему клонит директорша.
– Нет, не цензором, – улыбнулась Елена Николаевна еще раз. – Соавтором.
План ее был прост. Ехать в Москву надо с чем-то. Этого «чего-то» у нее нет, а у Карпова – есть. Ее не интересует, зачем Карпов этим «чем-то» занимается, но институту будет полезна любая красиво сформулированная – пусть даже и нереализуемая, – идея, подкрепленная хоть какими-нибудь лабораторными опытами. Если совсем честно, никакой научной работы институт много лет уже не ведет, зарабатывая сдачей своих помещений и земель в аренду – деньги надежные, но не так чтоб очень большие. А большие деньги – они валяются под ногами, и прямо сейчас важные люди в Москве решают, какие научные учреждения будут включены в федеральную целевую программу «Сытая Россия», направленную на внедрение инновационных технологий в сельском хозяйстве. Сельскохозяйственных НИИ в стране много, и обидно будет, если какие-нибудь бездельники из Белгорода или Краснодара получат бюджетные миллионы – ведь понятно же, что если кто-то и заслуживает денег, то это тот институт, которому покойный дедушка Карпова отдал годы своего самоотверженного
