стоянки – главные узлы города. Если их перекрыть, как полагается, то город можно блокировать полностью.
Можно-то можно, но к чему приведет такая наркоблокада? После перестройки Совмин обязал КГБ взять под контроль оперативную обстановку по наркотикам. Барыг и морфинистов прижали. Но долго в прижатом состоянии держать не сумели, потому что на это, как всегда, не хватало ни людей, ни техники. Цены на наркотики подскочили и потащили вверх уголовщину. Покатилась волна новых указов. Воров разослали из местных зон.
Прижали воров – а уголовщина взметнулась еще выше, потому что зоны без воров взбунтовались, преступный мир вышел из берегов. Цены на кайф поднялись снова.
На смену старым ворам пришла молодежь с автоматами. Начала террор и шантаж трестов, магазинов, базаров, винных заводов и чайных фабрик. Хаос усилился. Сгорело несколько крупных объектов, закрылись на переучет рестораны, цеха, мастерские, повсеместно начались ремонты. Ревизоры, махнув рукой, брали огромные взятки и уходили на пенсии. В рядах сотрудников ОБХСС возникли кровавые распри, угрозыск взбух, напитавшись кровью, и даже дрогнул и раскололся передовой отряд КГБ.
Пилия участвовал во всех этих кампаниях, насмотрелся всякого, многому научился. С самого начала работы в угро он попал в группу к майору Майсурадзе, который не скрывал своих идей относительно будущего: «Скоро, ребята, уляжется пена, и мы будем и полиция, и мафия. Так лучше для всех. И в первую очередь – для людей. Не два раза платить придется – мафии и нам – а только нам. Но в двойном размере! А с ворами мы разберемся. Что делают с крысами и волками, когда они размножаются? Уничтожают! Всеми способами. Стрелять, жечь, травить! Никто нам не помешает этого сделать, а сами себя мы уж никак не поймаем. Вокруг каждого вора кормится группа подворовков. Вора убить – и группа разбежится. Пусть убираются в Москву или Питер! Пусть знают, что в Тбилиси их ждет смерть! Список воров известен: Жужу, Рене, Цаул, Амберг, Нодар Лысый, Чорна Воронцовский…
С самых больших и начинать! Это еще Эдуард Амбросиевич негласно советовал на партактиве, пока в Москву не взметнулся!»
На главной улице Намангана, у входа на базар, возле чайханы, толпились узбеки в своих нелепых халатах. Было много велосипедистов: проезжали седобородые аксакалы и женщины в спортивных рейтузах и кедах. На женщин, впрочем, никто не обращал внимания – не выворачивали шеи вслед каждому женскому заду, как в родных краях, а даже словно презрительно стремились вовсе не замечать их – так, муха пролетела, мошка хуже мухи!
Автовокзал в Намангане оказался небольшим и пустым, зато за его оградой столпилось множество частных машин и шоферов, готовых ехать куда угодно. Глядя на их одутловатые лица, Пилия опять подумал о том, что все они, вероятно, в кайфе. Он подошел к ним, назвал нужный кишлак:
– Мне нужно в Катта-Курам.
Один, сносно говоривший по-русски, знал это место. Они договорились о цене. Но требовалось
