ей названия давно вымерших птиц: павлина, орла, лебедя, кардинала. Ей нравилось звучание этих слов, когда он их выговаривал нараспев, она просила Роуна повторять их снова и снова. Поразительного пришельца она восприняла как восхитительное зрелище, как будто в разгар зимы наступила весна.
Через несколько часов дверь зала, где проходили переговоры, распахнулась настежь. Из нее быстрым шагом вышел Человек-птица. Улыбки на его лице не было. Не обращая внимания на детей, просивших его разрешить им еще раз коснуться великолепных перьев, он вскочил на коня и был таков. Роун ждал у распахнутой двери, видел, как члены Совета во главе с его отцом с мрачным видом выходили из помещения. В ту ночь его разбудили взволнованные голоса родителей, которые что-то оживленно обсуждали.
– Разве не могли мы ему заплатить? – спрашивала мама.
– Ту единственную плату, которую он требовал, – ответил отец, – Мы никогда платить не станем.
Следующую фразу Роун не расслышал – голос отца заглушил звон упавшей на пол и разбившейся чашки.
– Надо нам отсюда уходить, – сказала мама, – и немедленно!
– Нет. Так было предначертано Пророчеством.
– Но ведь это только миф!
– Это смысл нашей жизни здесь, в нем суть нашего бытия.
– И ты готов принести наши жизни, жизни наших детей в жертву тому, что может быть простой сказкой?
– Посмотри на меня… Это в тебе говорит материнский инстинкт. Но ты же знаешь правду! Мы всегда помнили, что этот день настанет.
Роун впервые в жизни уловил в их голосах ужас. Ему не было холодно, но он весь дрожал. Голос матери, которую душили рыдания, разрывал ему душу на части.
– Но почему именно сегодня? Почему теперь?
– На то есть лишь одна причина, – ответил отец.
Внезапно что-то громыхнуло, похожее на отдаленный раскат грома, но от грома пол в доме под ногами Роуна никогда не трясло. Потом воцарилась гнетущая тишина.
– Не все будет потеряно, – сказал его отец.
Тут донесся отчетливый и сосредоточенный голос матери:
– Разбуди их! Давай, давай, скорее! Пусть они отсюда уходят!
У Роуна сильно схватило живот. Он находился в своем новом доме, в шатре в лагере братьев, но никак не мог понять, как попал в это место, кем были окружавшие его люди и что им от него надо. Он убрал папин башмак в карман рюкзака и вышел из шатра на лунный свет. Луна была на ущербе, но он различал кратеры на темном ее боку.
– Кошмары замучили? – Роун вздрогнул, услышав вкрадчивый голос брата Ворона. – Хорошо, что я оказался поблизости.
Роуну не хотелось с ним разговаривать, но брат Ворон гнул свою линию:
– Тебе нравится новое жилье?
– Да, меня здесь все устраивает.
– Что же ты вышел посреди ночи?
– Свежим воздухом подышать.
