сейчас закатят на дне морском!
– А я не про бутерброд, может, а про тебя. Бутерброд – так, прикормка, а сейчас мы с боцманом тебя за борт выкинем.
– Мостик, штурману!
– Есть штурман!
– Для своевременного занятия полигона рекомендую курс триста десять и скорость двенадцать узлов.
– Курс триста десять утверждаю, скорость двенадцать отставить, считай на восемь, пока туман не растает!
– А что там с туманом?
– Клубится уже – сейчас осядет.
А туман и правда уже начал оседать. Похандрив, природа, видимо, подумала: ну и ладно, ну и пусть дальше не ждут от меня милостей, а берут их собственными руками и, начав выкатывать на горизонте солнышко, уже расцвечивала туман поверху заревом, собирала его в тугие комки и топила в море. День обещал быть погожим.
Дело было не в бобине
– Скучно мы что-то плывем, – побарабанил пальцами по столу командир дивизии, и я прямо почувствовал, как прошелся по моему затылку его взгляд, – да, ребята?
«Ну хуй его знает, товарищ командир дивизии! Так-то да: медведи на велосипедах с балалайками по отсекам не пляшут, но вот чтоб прямо скучно, то вряд ли!» – можно было бы так ответить ему, если бы он не был контр-адмиралом, на флоте не существовало бы субординации или, например, до этого мы не знали, чем все это обычно заканчивается.
После прошлых раз, когда ему становилось скучно, мы:
– фактически отрабатывали заклинку кормовых горизонтальных рулей на погружение;
– чуть не утонули, оттого что, как бы откачивая из уравнительной цистерны, на самом деле принимали в нее;
– всплывали раком потому, что часть клапанов продувания оказались на ручном управлении;
– почти подняли бунт из-за лепки пельменей вместо сна;
– чудом не остались до сих пор висеть на якоре где-то в Баренцевом море.
И это так, без всяких мелочей, которые досаждали, но крови не портили. К концу второго месяца плавания оно да, не так весело, как в самом его начале: все слабые места уже себя проявили, были вылечены, механизмы и системы работали как часики, и с выпученными глазами в рваном РБ по кораблю действительно никто уже не носился, ключей друг у друга не просил и мозговыми штурмами не занимался. Даже к трех-, четырехчасовому режиму сна организм уже привык, хотя нет, не привык, а, скорее, смирился и так уж и быть терпел – раз надо. В сауне стали появляться механики, и даже пару случаев было, о, Вася, так и ты с нами в море пошел, надо же! Но чтоб прямо кто-то страдал от того, что его не веселят… ну не знаю, не знаю.
– Меня штурман в штурманскую вызывает! – объявил старпом и скрылся в штурманской.
И когда это они со штурманом успели изучить телепатическую связь?
– Так, – опять побарабанил пальцами комдив, и я внутренне приготовился: барабанил он пальцами прямо у меня за спиной, а кроме нас с ним в центральном остались Антоныч, которого комдив никогда не трогал вообще из чувства глубокого к нему уважения, секретчик на вахтенном
