компании «Дальпокой» отправляла покойников в недра вечной мерзлоты, в построенные там огромные подземные трупохранилища, это позволяло родным и близким приезжать туда на Пасху повидать тело и, что особенно важно, дарило надежду на нетление и, значит, воскрешение, а стоило дешевле, чем кремация, потому что кремация облагалась большим налогом на выброс загрязняющих веществ в атмосферу.
Водородный лифтбек «Победа» беззвучно остановился у западной стороны кладбища, где не было забора и можно было свободно пройти по тропинке между сугробами.
Климентий нес зеркало и канареек.
– Похолодало, – сказал Александр; он шел впереди, освещая путь фонариком.
– Мы недолго, – ответил Климентий, подумав, что Александру действительно, наверно, холодно в форме квартального судьи – кораллового цвета шинели, которая предназначена скорее для осени и весны.
– Мне кажется, в древности, когда люди расселялись по Европе, в наши места откочевали одни неудачники, – задумчиво сказал Александр, скользя ярко-белым лучом фонарика по заснеженным оградкам и крестам. – Столько холодных месяцев в году… Погода – говно. Вон, пар изо рта идет. А главный метеоролог его величества недавно сообщил, что еще раз пытаться менять климат в сторону потепления нельзя, а то снова эпидемия пойдет. От плесневых грибов не отобьемся.
– Плесень колокольным звоном изгоняется, – ответил Климентий. – Звонарей только подлинных нет, одни юродивые остались, да и те не от Духа Святого, а от прелести. В последней книге патриарха Тихона Второго сказано, что в конце времен колокола на Руси будут деревянные, а звонить в них будут специально обученные собаки.
– Почему собаки? – спросил судья.
– Потому что людям совсем доверия не будет в этом деле, – вздохнул Климентий.
– А колокола почему будут деревянные?
– Чтобы мертвых раньше времени не разбудить, – ответил Климентий и остановился. – Так, подожди-ка, Александр… Вот тут направо поворачиваем.
Вскоре нашли могилу, на металлической табличке которой имя покойника полностью съела ржавчина.
Именно такая, безымянная могила была нужна Климентию.
Он освободил зеркало от простыни, положил его на могилу лицевой стороной к небу и забросал тонким ровным слоем снега. Затем взял клетку, по очереди оторвал головы четырем канарейкам и положил их тушки на землю в тех местах, где находились четыре угла зеркала.
– Зачем это? – спросил судья.
– Благо ушло в могилу, и птицы будут сторожить его до рассвета, чтобы не вернулось в Анну, – объяснил Климентий и очистил от снега центр зеркала – получилось круглое окошко размером с блюдце.
Климентий вытер руки от канареечной крови простыней, бросил ее в сторону, и они с Александром направились обратно к лифтбеку.
Как только их шаги стихли, на могиле вокруг зеркальной дыры возникли маленькие, размером
