спросил Пенн. – В чем тут фокус? Это краска? – Он взглянул снова и понял, что никакая краска не выглядела бы так идеально.
– Ей просто нужно было отдохнуть и успокоиться, – сказала Эйнар. – Эймер дала ей чаю, и ей сразу стало лучше.
Пенн подивился. Он знал очень мало о травах, к которым прибегают девицы в отчаянном положении. В семинарии им говорили, что это страшный грех.
– Я поговорю с Эймер, – сказал Пенн и отправился восвояси, оставив Эйнар созерцать его спину.
Эймер он нашел в кладовке, где она обкладывала фруктами остатки мяса от ужина.
– Как поживаете, Преподобный Пенн? – спросила она. Эймер была и его няней, но с тех пор, как он стал священником, она всегда вела себя с ним весьма уважительно. Ему это нравилось, конечно, и он бы не допустил никакой фамильярности, но иногда немножко грустил оттого, что чувствовал между ними сдержанность, какой раньше не бывало.
– Все хорошо, – сказал он. – Эймер, я пришел относительно Почтенной Селендры.
– Чтен’ Селендра спит. У нее теперь все будет в порядке.
– Что ты ей дала?
– Чтен’ Эйнар вам сказала? – виновато взглянула она.
– Она сказала, что ты сделала ей чаю. Эймер, я должен знать. Почтенная Селендра – моя сестра, и она отбывает в мой дом, чтобы жить со мной и с драгонетами, общаться с моими друзьями и прихожанами. Девственна ли она по-прежнему, или ты вернула ей цвет обманом? Следует ли ей выходить замуж за Преподобного Фрелта?
– Уж точно ей не надо выходить за подлеца, что сотворил с ней такое, – сказала Эймер, крепко шлепнув куском мяса и поворотившись к Пенну, будто ему опять всего пять лет от роду. – Обманом, как бы не так. Она точно девственница, в точности такая же, как если бы один дракон, которого впору звать проклятым, а не преподобным, никогда и не увивался вокруг нее. Две минуты в коридоре! Этого маловато, чтобы попрощаться навеки с девичьей чешуей, если она сама этого не хочет. Я ей дала чаю, чтобы помочь телу прийти в себя, все равно как я дала бы ей кору ракиты от лихорадки, вот и все, никаких фокусов, никакого обмана. Она просто не пробудилась для него. Она станет подругой какого-нибудь хорошего дракона однажды, не опасайтесь на этот счет.
Пенна эта речь не полностью убедила, но, тем не менее, он заметно утешился. Он понимал, что Эймер постаралась не упоминать название травы, которую приняла Селендра, хотя он и спросил об этом. И все же допытываться дальше ему не хотелось. Данных заверений казалось достаточно. Он вспомнил свою жену, Фелин, как ее золотистая чешуя вся загорелась розовым немедленно после того, как она приняла его предложение, и он заключил ее в объятия. Он желал того же самого для своих сестер, безо всяких подделок. Но также он и не хотел принуждать Селендру выходить за дракона, которого они все презирали. Он весь день пытался убедить себя, что Фрелт не так уж и плох, но воспоминание о том, как он рассудил спор в нижней пещере за день до этого, все возвращалось,
