Мерзавка! Шмакодявка! Надо было вызывать милицию, когда ты чужого мужа соблазняла!
– Какого мужа? – растерянно спросил Володя.
– Моего, Пашку. Пупсиком она его зовет, – передразнила Иванова, потирая ладони, словно стряхивая с них остатки чужой, в клочья разодранной плоти. – У этого пупсика почти два центнера весу. Как он тебя не раздавил?
– Возмутительно! – Лена пунцово вспыхнула. – Я не знаю никакого вашего мужа, вообще никакого не знаю.
– Не знаешь? А этот, – Иванова ткнула пальцем в Володю, – что, для прикрытия? Или он немощный…
Именно в момент, когда Иванова произнесла ругательство, появилась дочь Настя.
– Мама, картошку жарить или варить? – спросила Настя, с интересом разглядывая визитершу.
– Варить, и не смей сюда показываться! – Лена постаралась придать голосу строгость.
– Подумаешь, – пожала плечами дочь, – все равно слышно. Речь у вас!.. – Настя обратилась к Ивановой с заметным восхищением. – Отпад! Где табуированную лексику изучали?
– Чего? – не поняла Иванова.
– Марш на кухню! – приказала Лена дочери и повернулась к мужу:
– Володенька!
Лечебная жижа сползала со лба, текла по щекам, и казалось, что он плачет нечеловеческими слезами.
– Какое-то недоразумение. – Лена прижала руки к его груди. – Впервые вижу эту женщину…
– Еще бы, – буркнула Иванова. – Я только сегодня узнала, а то давно бы тебе патлы повыдергивала.
– Понятия не имею о ее двухцентнеровом муже, – продолжала Лена, вытирая лечебную массу на щеках мужа. – Ты не волнуйся, мы сейчас разберемся.
Володя стоял памятником, на котором побывали все окрестные голуби.
– И разбираться нечего! – пролаяла Иванова. – Не перестанешь кобеляж с моим Пашкой разводить, я тебя удавлю вместе с этим, дерьмом намазанным. Если у тебя мужик немощный, то нечего с других штаны стаскивать и чужим добром пользоваться! – Она снова раскачала клипсы так, что они грозили улететь прочь.
– Прекратите немедленно! – Лена чуть не плакала. – Держите клипсы, то есть уходите немедленно!
– Я-то уйду, но ты поняла, шлюха? Мокрого места не оставлю!
Мотнув шариками, Иванова вышла. Дверью она хлопнула вызывающе громко. От косяка отлетел кусок штукатурки и упал на пол.
– Володя, это какой-то ужас! Она сумасшедшая, правда? – перевела дух Лена. – Что ты молчишь? Поверил, дурачок? – Она растерянно улыбалась.
Он не отвечал.
– Володенька! – Лена заглядывала в глаза мужу. – Ну ты что? Я сама испугалась. Представляешь, вот так ворвется в дом ненормальная, а вдруг с ножом? А если дети одни дома? Я тебе давно говорила: надо цепочку врезать и глазок прибить. То есть наоборот, цепочку прибить, а глазок врезать. Ой, до чего я испугалась!
Володя молча отстранил жену и пошел в комнату. Лена хотела броситься за ним, но из кухни опять появилась Настя:
– Мама,
