голову. Мадемуазель Штайнмайер знала, что на свете много одиноких людей, которые терпеть не могут праздники, потому что в такие дни чувствуют себя еще более одинокими, но это не повод устраивать подобное безобразие. Кроме того, тон и содержание письма не показались ей фальшивыми, а отдельные детали наводили на мысль, что тот, кому оно адресовано, близко знаком с автором.
Будь в тексте хоть одно имя, она могла бы обойти всех соседей и спросить: «Вы знаете такого-то или такую-то?»
Сработал таймер, и холл погрузился в полумрак. Теперь тусклый свет проникал только с улицы, через двойную застекленную дверь из кованого железа. Кристина поежилась – ей вдруг показалось, что вот-вот появится человек, опустивший злосчастное письмо в ее ящик. На другой стороне улицы, в ярко освещенной витрине ремесленной булочной, покачивались сани Пера Ноэля[7]. Кристине было не по себе не только из-за письма: темнота всегда внушала ей страх – как бритва в руках психопата.
В этот момент завибрировал лежащий в кармане мобильник.
– Где ты застряла? – услышала женщина голос своего жениха.
Входная дверь захлопнулась у нее за спиной. Ледяной ветер взметнул в воздух концы шарфа, кинул в лицо колючую мокрую крупу. Снова пошел снег, устлав асфальт белым пушистым ковром. Она стояла на тротуаре, ища глазами машину Жеральда Ларше. Он заметил ее и включил фары.
В салоне вкусно пахло кожей, новым пластиком и мужским одеколоном. Ник Кейв[8] пел «Jubilee Street». Кристина устроилась на сиденье могучего белого внедорожника, но дверцу закрывать не стала. Жеральд повернулся к ней, улыбнулся «особой», рождественской улыбкой и наклонился поцеловать. Легкое прикосновение серого шелкового шарфа, знакомый аромат тела пробудили желание.
– Готова к встрече с «мсье-раньше-все-было-лучше-чем-сегодня» и «мадам-почему-вы-ничего-не-едите-дорогая»? – спросил он, нацелив на нее телефон и нажав на кнопку камеры.
– Что ты делаешь? – спросила женщина.
– А ты не видишь? Снимаю тебя.
Его голос согрел ее, как глоток сладкого айриш-кофе, и она улыбнулась. Вот только улыбка вышла напряженная.
– Лучше взгляни вот на это. – Штайнмайер зажгла свет и протянула жениху листок и конверт.
– Мы вообще-то опаздываем, – заметил тот.
Тон у него был ласково-снисходительным и одновременно твердым. В момент знакомства Кристину впечатлила не внешность Жеральда, а именно эта необычная смесь вкрадчивой мягкости и властной повадки.
– И все-таки взгляни, – попросила она.
– Где ты это нашла?
Тон Ларше был почти… неодобрительным, он как будто обвинял собеседницу за то, что она обнаружила конверт в…
– В почтовом ящике.
По его взгляду Кристина поняла, что он не только удивлен, но и раздосадован: этот человек не любил сюрпризов.
Пер Ноэль – французский Дед Мороз.
Ник Кейв (р. 1957) – австралийский рок-музыкант, поэт, писатель, автор музыки к фильмам, сценарист.
