ру Алту, сотни разгоряченных тел извиваются в причудливых танцах, сжимая в руках бутылки с пивом. Из динамиков клокочут басы, расплющивая ночь тысячами молотков. Люди подпевают, прыгая и поднимая кверху руки, обнимаясь, целуясь и прижимаясь друг к другу горячей липкой кожей. Насколько хватает глаз, всюду разгуливающие парочки, бары, снующие туда-сюда официанты, туристы с алчно открытыми ртами. Все они впитывают жаркую ночь, стараясь насладиться каждым мгновением. Никто не думает о другой, скрытой жизни, где царят иные правила и кто-то умирает прямо сейчас.
Упрямая женщина воет, из последних сил бьет скользкими ладонями в крышку гроба, и та – о чудо! – приоткрывается на сантиметр, впуская тонкую струйку прохладного воздуха, так контрастирующего с бензиновой вонью, которой ей приходилось дышать до сих пор. Этот воздух настолько резкий, что в первое мгновение женщина задыхается и начинает кашлять, не в силах поверить своему счастью, а затем, удвоив усилия, упирается ладонями в металл.
Багажник разбитого автомобиля, в котором она находится, открывается. Автомобиль опрокинут набок, оттого женщина лежит в нем вверх ногами. Женщина вываливается наружу некрасивым кувырком и ахает от боли, испуганно прикрывая рукой рот. Упрямая женщина боится, что ее услышат, но рядом никого. И тогда упрямая женщина встает: сперва на четвереньки, мотая головой, как пьяная, а затем поднимается на ноги, кренясь набок и прижимая к нему руку. На белой блузке расползается багровое пятно. Упрямая женщина озирается по сторонам, но не видит никого, кто может прийти на помощь. Дымящийся автомобиль издает странные предсмертные хрипы. Дорога засыпана крошкой битого стекла. Женщина смотрит на все это мутным взглядом, не понимая, почему видит все в красном свете.
Вместо того чтобы бежать от машины прочь, она делает несколько неверных шагов к водительской двери, но не доходит до нее и падает. Затем она снова поднимается и идет, держась за машину. Каждый шаг дается ей с большим трудом, и она все время встряхивает светлыми волосами, перепачканными грязью и кровью, и, кажется, не совсем понимает, куда идет и зачем. И она снова падает лицом вниз, едва успев подставить израненные руки, чтобы не разбить лицо. Перевернувшись на спину, она всхлипывает – больше от злости, чем от боли. До нее не сразу доходит, что она не может удержать равновесия, потому что на ней всего одна туфля.
Небо давит на нее своим куполом, одинокий серп луны качается и плавает в черном полотне, расплываясь в неясное пятно, с красными пятнами. В нос бьет запах бензина и немного моря с доков Санта-Аполонии. Женщина касается пальцами раны на боку, и боль приводит ее в чувство. Она снова встает, шипя проклятия, сбрасывает туфлю и, поднявшись на цыпочки, заглядывает в салон машины. Тьма не позволяет ей ничего увидеть, и тогда женщина зло трет глаза грязным кулаком. Кровь течет по ноге, но она не обращает на это внимания.
Фонарей поблизости нет, катастрофа произошла в самом неудобном или – как посмотреть – наоборот, удобном месте. Нет помощников, но нет и свидетелей. Это первое, о чем думает упрямая женщина, и сама ужасается от своих мыслей. В голове слегка проясняется, и она, щурясь, пытается увидеть, есть ли в салоне хоть кто-то живой. Ее нога наступает на плоский предмет. Женщина опускает глаза и видит телефон с разбитым экраном. Подобрав его, она пытается реанимировать гаджет, но тот безнадежно испорчен, и она бросает его обратно.
В этот момент из салона доносится глухой стон.
Женщина отскакивает в сторону. Человек в машине снова стонет так, что кровь стынет в жилах, и начинает возиться, пытаясь избавиться от удерживающего его ремня безопасности. Не в силах что-то предпринять, женщина в ужасе смотрит на машину. Человек начинает изрыгать проклятия, запах бензина заполняет все вокруг. Небо Лиссабона смотрит вниз, ухмыляясь окровавленным ртом кривого полумесяца, догадываясь, что сейчас произойдет.
Женщина видит, как на пробитом брюхе машины пролетает искра, за ней еще одна. Синий язык пламени медленно превращается в волну, наливаясь оранжевым. Огненная лужа обжигает ее ноги. Женщина, как лань, прыгает в сторону, неуклюже взмахивает руками и валится в канаву. Пламя, сине-рыжая лисица-мутант, бросается на добычу и начинает жадно лизать борт искореженного автомобиля. Дым поднимается кверху. Человек внутри еще не успел почувствовать смертоносного жара, но в отражении уцелевшего зеркала он видел все, включая женскую фигуру, что вырвалась из заточения.
И тогда он начинает кричать – истошно, переходя на визг. Мужчина кричит так несколько секунд, пока пламя не добирается до пробитого бака, а затем перевернутый автомобиль на миг исчезает в огненном шаре.
Женщина лежит в канаве и смотрит вверх. Из ее глаз текут слезы, но она их не чувствует. Волна адреналина, поддерживавшая ее несколько минут, схлынула, опустошив организм без остатка. Ноги лежат в луже, оставшейся после недавнего ливня, и трава щекочет опаленную кожу. Луна отражается в глазах женщины, а раненый бок постепенно немеет. Женщина с вялым равнодушием думает, что, возможно, умрет от кровопотери. Осознав это, она закрывает глаза, слишком уставшая для борьбы, принимая
