и лето желтеет печалью…»
Вот и лето желтеет печалью
Ястребинок и многих листов.
И кусты оголяются далью,
И все позже бледнеет восток.
Это осень: в крылах журавлиных,
В петушиных отчаянных криках;
Над садами в седых паутинах,
В колеях, отраженьях и бликах.
Галина Брусницына
Москва
Москва распятая
Москву, распятую на пяльцах
Садового кольца,
Веков исколотые пальцы
Терзают без конца.
И на свою работу глядя,
Не думают о том,
Что вышивают реже гладью,
А чаще всё крестом.
Кресты могил и храмов стольных,
Лихих и светлых вех
Выводит нить непроизвольно,
Совсем не по канве.
С лица у вышитой столицы
Приглажены стежки,
И плотно к нити нить ложится,
С изнанки – узелки…
И столько сломано иголок
Напёрстками эпох,
Что каждый крохотный осколок
В стон превращает вздох.
На выбеленный лён столица –
Меж строчек и петель –
Ложится грустно, как девица
В постылую постель.
Беда, когда чужие пальцы
Касаются лица,
Не соскользнуть с железных пяльцев
Садового кольца,
Когда чужие руки гладят
Родимые черты,
И, отражаясь в синей глади,
Качаются кресты…
Москва грустная
Бедная моя, бедная…
Невыспавшаяся, бледная…
Оболганная, обруганная
Недругами и другами,
Убеганная, умотанная,
Кто-на-меня – вот-она-я!
Стоптана, измусолена,
Сотней потов просолена,
Злыми слезами мытая,
Горе-обиду мыкая…
Кто помыкает – несть числа,
Кто понукает – не снесла,
Кто поломался – не звала,
Кто посмеялся – не гнала…
Чуть свет – напомажена,
Чуть вечер – изгажена,
Чуть ночь – одиночество,
Огарок пророчества…
Разнузданная, страстная,
Расхристанная, распластанная,
Бессовестным – будь пусто им!
Красивая моя, грустная,
Москва моя…
Юная моя, чистая,
Тысячи бед выстояв,
Нежностью нерастраченной
К лучшему предназначена,
В лучших мечтах сбудешься,
Влюбленными налюбуешься,
Милая моя, славная,
В сердце хранишь главное…
Москва моя…
Невеста
Шла невеста далечко,
Уронила колечко –
На зеленом бульваре,
Прямо на тротуаре.
И снова осечка –
Другое колечко
Потеряла, бедовая,
На улице Садовая.
И для третьего колечка
Нашла местечко –
Далеко от порога
Автодорога.
А
