вставшие конвоемУ разведённого моста,
И это пенье горловое –
Всё в страсти дикой неспроста…
Она взвивается как пудра
Над чёрным бархатом В.Щ. –
И морок ночи меркнет утром,
И исчезает вообще…
А, может, Волохова? Дельмас?
У Маски множество имён…
Горгоньим взглядом в сердце целясь,
Они меняются, как сон.
Поэт игрою недоволен –
Кого под Маскою ни встреть.
НО НЕТ ЕГО ЗАВИДНЕЙ ДОЛИ –
В СНЕГАХ ЗАБВЕНЬЯ ДОГОРЕТЬ!
Цитата 2
И живая ласточка упала На горячие снега.
Чтоб ни крышки не было, ни гроба,
От сугробов чтоб густела мгла –
Солнце мы похоронили оба,
Без него ты в Осло не смогла…
Петербург с Норвегией синеют
На одной широкой широте.
Ты не Эвридика – Дульсинея,
Дон-Кихоты что-то всё – не те!
Я – Орфей, а, может быть, Овидий –
Завсегдатай пышно взбитых лож…
Без меня ты солнца не увидишь,
Без меня вдали не проживёшь,
Милый Лютик! В бархате страницы
Ты хранишь свой прежний аромат…
Воет вьюга страшной, зимней птицей.
Я бреду вслепую, наугад.
«Мне не надо пропуска ночного»,
Чтобы заглянуть в прошедший век,
Итальянку ту услышать снова,
Что упала ласточкой на снег…
Может быть, она не виновата,
Что у нас «норвежская» зима.
Как чахотка губит травиату,
Так сгорает Бозио сама…
У притина солнце греет мало,
Сколь ему зима не дорога,
«И ЖИВАЯ ЛАСТОЧКА УПАЛА
НА ГОРЯЧИЕ СНЕГА».
Середина марта 1920 года
– Расстреляют, должно быть?
– Должно быть…
… Мы услышим робкий, тайный шаг, Мы с тобой увидим Люцифера.
Маслянистый блеск разбойных глаз:
Иванов ночует у Вальнова…
Если ты трудкнижки не припас,
Если нету пропуска ночного –
Спи на Петербургской стороне,
Спи у проходимца, забулдыги:
Душу променяешь, так во сне,
Не за керосин и не за книги…
Девяти знакомым разослать,
Переписывая суеверно,
(Жёлтый пар клубится – тишь да гладь!)
Должен ты молитву Люциферу,
А иначе – настигает зло,
И несчастие – неотвратимо.
Никому ещё не повезло –
Лунный зрак не прокрадётся мимо!
Что Георгий смог стряхнуть как сон,
Страшный сон, от слова и до слова,
Позже
