ми, точками пересечений, и понимаешь, для чего было нужно, например, уволиться с одной работы; перейти в другое место; поменять круг общения. Если в твоей голове однажды было заложено зерно каких-то пожеланий, то должно смениться множество декораций, прежде чем ты выйдешь на ту дорогу, которую искал, прежде чем ты достигнешь той цели, которую преследовал. Часто бывает так, что ты долбишь стену, упорствуешь, думая, что рвешься к цели, и не способен почувствовать, как в игре, что так к выходу не пробиться. И лишь обойдя стену или вовсе отказавшись от какой-то затеи, ты, наконец, выходишь из тупика на нужный путь – как в лабиринте.
Прошло два года с той поездки на Байкал. За это время я успела напрочь разочароваться в знакомствах, удалилась отовсюду и заперлась от мира наглухо в четырех стенах дома. Моя нетерпеливость привела к тому, что нервы сдали, и я перестала думать о загаданном желании на рассветном берегу Байкала – встретить свою любовь. Глупо ведь это всё: жизнь – не сказка – нельзя ждать и требовать счастливого конца, во что бы то ни стало. А те знакомства, которые случались в течение этих двух лет, были похожи на просмотр списка кандидатур: неделя переписки – встреча – не то; день переписки – ой, нет!; вопрос/ответ – Адьос!
И после волны холостых поисков накатила такая Вселенская апатия, что даже плевок на асфальте растирать не хотелось, – ко мне домой, конечно, не постучат, но и искать уже не было желания.
И я сказала кому-то там в Небо: «Всё. С меня хватит. Если суждено встретиться – значит, встретимся, если нет – то нет».
И она пришла. Прямо ко мне домой. Удивительно – но факт.
А чтобы она пришла ко мне домой, мне пришлось в течение трех лет менять места работы, подбираясь к ней с каждым жизненным поворотом всё ближе и ближе. Наши круги общения настолько были на тот момент не пересекаемы, что Небу пришлось попотеть, чтобы сдвинуть меня в ее сторону.
И вот он – финальный виток.
Однажды на работе ко мне подошла коллега и предложила небольшую подработку в центре развития детей.
– Детки, Сарочка, там разные. Изучают они дополнительно к основным предметам на более инновационном уровне разные предметы. Там требуется музыкант – малыми группами и индивидуально заниматься с детьми музыкой. Возраст деток – от 2 до 8 лет.
– Ой, Елена Валентиновна, я этих богатеньких вредных родителей боюсь. И детки у них, наверное, избалованные…
– Там ничего страшного нет, Сара Ильинична, – попрактикуешься – поймешь. Опять же опыта наберешься. Тебе будут помогать на первых порах работающие там педагоги, специалисты – не переживай. Оплата нормальная для подработки. Сходи, попробуй! Отказаться ведь ты всегда успеешь. Я дам директору этого центра твой телефон, хорошо? Она тебе позвонит. Тебе и от дома там совсем недалеко – как раз в твоем районе этот центр находится.
– …Ну, хорошо. Давайте попробуем.
Созвонившись и договорившись, я пришла на первое занятие в качестве наблюдателя. Смотрела ход занятий и записывала наставления. А потом дома учила, штудировала, запоминала ход занятия – готовилась.
И не успела я посидеть, понаблюдать первые три дня – на пассивной практике, как Мистер случай уже закинул меня на эту амбразуру: ведущий педагог – специалист, что занималась с основным составом детей, посещающих центр, срочно улетела в Москву на операцию – что-то с почками. И меня слёзно попросили ее заменить, вот так – с ходу.
И я прямо в ходе занятий знакомилась с детьми, узнавала их способности и возможности, а также просьбы и потребности сопровождавших их родителей. Оказалось, что это не так уж и страшно.
Индивидуальные занятия в течение 45 минут, а групповые – 30 минут. Занятия велись в строгом соответствии с установленной программой, с возможностью иногда варьировать предметную деятельность местами – в зависимости от ситуации и текущего настроения малыша. И на моё счастье, в этом центре так же практиковались курсы Орф-педагогики, а я как раз ею очень увлеклась в последний год.
С непривычки у меня под конец занятий от напряжения и усталости кружилась голова и подступала тошнота. Между занятиями в 15-минутном перерыве, я падала на диванчик, и чувствовала себя ватной куклой – не хотелось двигаться, говорить, и даже думать.
Прошло две недели интенсивной подработки – конец мая. У меня параллельно с основной работой активизировались и дачно-огородные дела – не передохнуть. И я уже подумывала о том, чтобы отпроситься на перерыв до сентября, поскольку и на основной работе тоже уходила в отпуск. Но держало обязательство перед прооперированным педагогом, который вернулся после успешной операции, но еще не мог забрать свою полную нагрузку. И я терпела, работала, хоть и из последних сил.
Часто родители оставались вместе с детьми на занятиях, принимали участие в играх, танцах, каких-то миниатюрных постановках (сказки, этюды), если ребенок без родителя не шел на контакт.
1
