дотянулась до уха бедняжки и почесала жесткую шкуру. Лара схватила сахар, а рука Сони опустилась к ошейнику.
Я видел, как руки освободительницы скользят вдоль ошейника. Соня искала застёжку.
Действуя на ощупь уже двумя руками, Лара проглотила сахар, Соня не отрывала взгляда от драконихи. Я понимал: таким образом, она сдерживала животное. Руки Сони остановились, застежка была найдена. Обследовав зажим пальцами, Соня, продолжая ласково смотреть Ларе в глаза, попыталась на ощупь расстегнуть крепление.
Напряжение возрастало с каждой минутой, я видел, как по лбу Сони уже струился пот, а скоба не поддавалась. Соня даже не могла взглянуть на механизм. Я легко поднялся, ноги сами понесли меня к Ларе, мои руки легли на пальцы спасительницы. Соня вздрогнула, она не заметила, как я приблизился. В её глазах сверкнуло облегчение и страх, она испугалась за меня, хотя мы оба сейчас дико рисковали. Зажим под моими руками щелкнул, шипастый ошейник упал на землю.
– Отходи первый, – чуть слышно сказала Соня, но я не двинулся с места. Дракониха была свободна, её спина без двух гребней у основания шеи была совсем рядом. Ошейник с привязанной к ней цепью лежал на земле.
– Она улетит, – проговорил сквозь зубы.
– Ну, и пусть, – ответила Соня. Она до сих пор смотрела в глаза животному. – Бедняжка, они мучали её. Она ненавидит людей.
– Но мы же рядом, – я не знал, откуда взялось это ощущение правильности. Меня будто толкнули в спину, я в один прыжок взлетел на хребет драконихи и очутился в седловине, Соня отпрянула. Дракониха вздрогнула всем телом, распустила крылья, из ноздрей заструился пар, черный зрачок заполнил всю радужку.
– Покатай его, Лара, – голос Сони нежно погладил животное, – он не причинит вреда. Ты свободна, – моя храбрая девочка говорила мягко, как в трансе, но я знал: она боится, боится за меня до колик в животе, но продолжает ласково уговаривать дракониху. И Лара, минуту назад готовая сбросить меня со спины, замерла, сделала шаг к Соне. Нос драконихи почти коснулся лица Сони, дыхание животного всколыхнуло волосы девушки. Дракониха выпрямилась, взмахнула крыльями, присела на широкие лапы и, подпрыгнув, взлетела.
Добромир Светозаров
Полёт на Громе не смог отвлечь меня от дум о Ларе. Давно я так не злился. Непокорная самка показала мне, что я совсем не ас дрессуры, каким мнил себя раньше. Я не понимал, как всего лишь за месяц моего отсутствия, Лара стала безумна. Ведь ещё недавно я начал её седлать и уже сделал несколько пробных вылетов. Подросшая дракониха радовала меня статью и умом. У Лары была отличная выправка, да и стоила она целое состояние.
А вчера Йохан Барановский, пряча глаза, сказал, что не может сладить с ней. Он попросил меня забрать Лару. Члены команды что-то скрывали от своего капитана. Я сквозь зубы бормотал ругательства, не понимая, почему так случилось.
Момент размышления прервался, я мгновенно забыл, о чём думал секунду назад. Невдалеке летела Лара, на которой без седла, без уздечки, без поводьев, без стремян
