что у них это получится, – ответил Церлин, махнув рукой, – для этого требуется невероятная сосредоточенность.
Ася в противоположном углу комнаты нахмурилась. Линне вспомнила, как другие девушки создавали ледяные розы, а затем уничтожали их несколькими быстрыми прикосновениями, и стала ждать, когда Зима скажет, куда ему засунуть это бахвальство. Но та лишь спросила:
– А Мистелгард? Там все хорошо?
Линне очень надеялась, что Зима предпочитает вступить в бой, а не ходить вокруг да около.
– Все то же самое, – ответил Церлин, – раз в неделю кто-нибудь пытается убить меня, Исаака или Алексея. Раз в месяц – сдаться Эльде. Война нас всех повергает в отчаяние, хотя и каждого по-своему, и по южным форпостам наносятся самые страшные удары.
– Вот потому мы и здесь, – сказала Зима, – чтобы отшвырнуть их обратно.
Церлин прожевал капусту и промыл нёбо глотком вина.
– Далеко не все министры уверены, что в ходе этой операции от твоей эскадрильи будет толк.
– Почему же? Неужели у нас на фронтах все так хорошо?
Зима улыбнулась, не отнимая от губ бокала, но в ее голосе появились нотки, которых Линне до этого не слышала. Улыбками она маскировала свой железный характер. Церлин ничего не ответил. И не улыбнулся. Лишь отложил нож и молча посмотрел на Зиму. Линне узнала этот взгляд. Ее отец называл его «взглядом последнего шанса». У человека, на которого так смотрели, оставалась только одна попытка исправить ситуацию.
– Мы сильная страна, – продолжила Зима, – сильная и гордая. Но у нас нет неичерпаемого источника молодых мужчин, а наши союзники связаны конфликтом интересов или заняты собственными войнами. Женщины тоже любят свою землю и заслуживают права ее защищать. Сегодня, когда призывной возраст вновь снизили, на этот раз до тринадцати лет, вы не сможете отрицать, что мы вам нужны.
Взгляд Церлина ожесточился. Он сделал глубокий вдох, скрывавшийся в его душе демон приготовился изрыгнуть огонь, и Линне увидела, сколько злобы в человеке, который до этого так весело смеялся. В его власти было сослать Зиму на рудники или же расстрелять ее прямо здесь. Но его что-то сдерживало. Может, правота Зимы, может, слухи о ее отношениях с главнокомандующим Ванниным.
Он поднял бокал, глубоко вдохнул и вернул былое хладнокровие.
– Ряд министров высказывает опасения по поводу возможного влияния женской эскадрильи на мужчин. Кое-кто боится, что она будет их отвлекать. Для других недопустима сама мысль о том, что их сестры и жены будут гибнуть на фронте. Война никогда не была женским делом. Так почему сейчас все должно измениться?
Зима снова улыбнулась.
– Иными словами, ты хочешь сказать, что не привез мне аэропланы?
Церлин и в этот раз немного помолчал перед тем, как ответить.
– Аэропланы на пути сюда. – произнес, наконец, он. – Но своим дочерям я категорически запретил бы на них летать.
– А как насчет сыновей? – спросила
