риторический ответ.
– Ты на испанском несешь такой же понос, как и на русском?
– Не можешь забыть свое отравление? Сколько у тебя недель?
– Это была шутка. – Я отрабатывала новую версию. – Розыгрыш, репетиция первого апреля.
– Поклянись!
– Клянусь твоими лингвистическими способностями.
(Если они и ухудшатся, никто не заметит.)
– Поклянись нашей дружбой!
– Прошлой или нынешней?
Она замолчала, потом грустно спросила:
– Думаешь, мне сладко?
– Нет, тебе приторно.
– Это еще хуже. Вот купили мы с Антошкой гардероб…
– Времен Людовика Шестнадцатого?
– Сто шестнадцатого! – в досаде воскликнула Люба. – Тридцать лет назад, первая наша большая вещь, купленная на зарплату. Знаешь, какая радость была? Из штанов выпрыгивали. Мы в этот шифоньер забирались и целовались от счастья. А теперь яхту приобрели. Через полчаса меня на ней укачало. Пропади она пропадом!
– Не в деньгах счастье.
– А в чем?
«В детях! – хотела сказать я. – В маленьких беспомощных детях. Как ни крути, а мы женщины и женщинами останемся. Чувствуем себя живыми, пока способны рожать. Мы нужны, пока нужны детям».
– Кира! Ты чего замолкла?
– Вспомнила про Ганди. Он сказал, что ценность идеала в том, что идеал удаляется по мере приближения.
– Индира Ганди «сказал»? И какой у нее был идеал?
– Не Индира, а Махатма, они просто однофамильцы. Индира – дочь Джавахарлала Неру.
– Ты с Сергеем виделась, – мгновенно догадалась Люба. – Как он?
– Статью забавную написал…
И минут десять я отвлекала подружку от грустных дум, пересказывая скандальные подробности личной жизни Ганди. Если у великих не все было в порядке, чего от нас требовать?
Отец ребенка 1
Мы сидели в кафе. Я была готова к любой его реакции, прокрутила в голове тысячи вариантов своего сообщения и его ответов. Меня не удивить ни бурной радостью, ни плохо скрываемым раздражением. Но то, как он отреагировал, не лезло ни в какие ворота.
Выслушав сообщение о моей беременности, он начал хохотать. Неудержимо! Взрослые люди столь бурно не смеются, так заливаются дети. Поэтому у него получался какой-то непрофессиональный смех – с переламыванием тела пополам, с подвизгиванием и подхрюкиванием. Он махал руками, мол, сейчас успокоюсь, поговорим. Но успокоиться не мог.
Нервный срыв? Эмоциональный шок? Аффект?
Какой там шок! Заходится от веселья, уж покраснел как помидор. Вот бы лопнул! Мое беременное положение можно назвать трагическим, можно – счастливым, можно – идиотским, но таким веселым, что обхохочешься?
– Пойду руки помою. – Я встала из-за стола.
Он сделал очередную попытку успокоиться, стянул губы и опять прыснул от смеха. Помахал руками, показал жестами: иди, а я тут
