конструктор моих удач, одноклассник Юрка Еперин, думаю, и там, на небе, щедро делится своим главным талантом – незаметно, уже там, у звёзд, спокойно организовывает движение материи в её единственно правильном направлении: к дружному равенству в признании уникальности и неповторимости каждой точки вселенной и после смены нами бренного мира.
Спасибо, Юр, что лично мне ты успел указать фарватер без мелей и подводных скал. И, как уж смог, вот, попытался тоже сохранить добрую нашу память о тебе, твоих однокашек.
7. 06. 2018
Кратер Эршота в общей палате
Ну, вот, дожился… Баба Маня, единственная моя радость, у которой водилась водка с глюками и я восемь лет закусывал её, не захлёбываясь, своими опусами, – баба Маня меня, наконец, не узнала! Пора: ей за девяносто. Побрёл без улова в магазин в ста метрах – мимо! Все новенькие – и ночью меня оставили с носом. Помер? – у-у! Вообще-то, повзрывать что-нибудь после таких промахов положено! Ан нет! – сижу, паёк-чаёк, и с чего-то, старый валенок, радуюсь! А день великий: тридцать восемь лет моему первенцу! моей старшенькой! Но… чуть-чуть не хватило. Так я кумекал, а теперь так не кумекаю. И пока прыгал обратно домой по канавам с палочкой, всё думал: «И что это ты, оставленный без последней капли, такой совсем негрустный? Кто ж тебя, хромая нога, приучил радоваться неудаче?» И притопал он со мной домой вместе, мой ответ самому себе: «А ты забыл уже его, весёлого и солнечного дядьку… забыл про «Кратер Эршота»… Да, общий взгляд на солнце моя любимая космическая чужая бабушка из Пятигорска привила мне ещё в пять лет, но не огорчаться пятнами на нём – этот подвиг достался уже другому необыкновенному человеку.
Вот, кто ни читал «Кратер Эршота»? Странно, мне было где-то десять лет, а мы в общей палате в областной больнице читали её вслух, по ночам, тайно, как самиздат. Мне было уже пятьдесят семь, и за четыре месяца до смерти отца в его письменном столе я случайно наткнулся опять на «Кратер Эршота», в самиздатовском варианте!.. С ума не сошёл, но ничего не понял я в этой вселенной: книга же детская, а через полвека в столе – опять её самиздат!..
А детская память, уверен, не ошибается в главном. Но первая загадка: в палате лежали и взрослые, и дети, то есть я. И мужики, и женщины. Читал вслух-то чаще всего женский голос, и переживающие вздохи были женские. Вторая загадка: с подбитым глазом из рогатки отлёживался только я, все другие лечились от чего-то другого, но с глазами у них всё было лучше, чем у здоровых. Читали по очереди, и женщины, и мужики. Я не читал. Я слушал. И то – под одеялом. Потому что после тайного ночного чтения начиналось главное – «взрослые» разговоры. А если бы хоть раз «засветился» – ни про кратер Эршота, ни взрослых тайн я бы не узнал. Сопел в восемь дырок! «Кратер Эршота», йес оф коз, великая книга, но разговоры «про это» – величина, вообще, неизмеримая!
Эта великая книга почему-то
