него было чистое дыхание, горячие со сна щеки, крепкая шея и чуть-чуть заросшая грудь, прижавшаяся к Кире. Она начала брыкаться, но очень быстро перестала, потому что никогда не могла сопротивляться ему, потому что никто на свете не умел любить друг друга в постели так, как любили они, потому что на нее неожиданно рухнула ужасная мысль о том, что она невыносимо, постыдно, безумно соскучилась по нему, по его рукам, ногам, по его чистому дыханию, по его утренним поцелуям, по его натиску, когда его невозможно остановить, по всему, что получалось у нее только с ним и чего уже так давно не было.
Она погладила его грудь, и живот, и спину – у позвоночника, над самым ремнем джинсов. Она знала, что это непростое место, и он в ответ сдавленно ахнул и распахнул глаза.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
– Не смей извиняться, – приказала Кира тихо.
– Я и не собирался, – пробормотал он и перевел взгляд на ее губы.
– С тебя станется.
– С меня станется, – согласился он.
– Нет, – сказала Кира. – Нет, Сережка. Хватит. Мы не должны этого делать. Нам нельзя.
– Нельзя, – опять согласился он и не двинулся с места. Она чувствовала его желание и знала, что он справится с ним.
Он всегда виртуозно справлялся с собой, ее бывший муж.
Да, вот теперь правильно. Бывший.
– Ехать домой было уже поздно, – объяснил он.
– Я поняла. Мне нужно вставать, Сергей. Тим уже… приходил.
– Черт побери, – выговорил он.
– Вот именно. Наверное, он решил, что мы с тобой после завтрака опять поженимся.
Что-то дрогнуло в его лице, и она быстро продолжила:
– Мне нужно быстрее на работу! Там, наверное, содом и гоморра! Если туда уже милиция нагрянула…
– Я уверен, что нагрянула.
– Нужно звонить Батурину. Господи, что теперь будет! Отвернись, Сережка!
– Зачем? – не понял он.
– Я хочу встать, – объяснила Кира. Шее опять стало жарко. – А халат далеко.
– Ты с ума сошла, – пробормотал он тихо, – окончательно.
Лег на живот и сверху положил на голову подушку.
– Так достаточно? – спросил он из-под подушки.
Неожиданно для себя Кира выхватила подушку и треснула его по заросшей темными волосами макушке.
– Вот так достаточно!
– Я не понял, – лениво протянул он и подпер подбородок кулаком, – ты со мной заигрываешь, да?
– Нет, – соврала Кира решительно. Стараясь держаться очень прямо и ни на сантиметр не отклоняться ни влево, ни вправо, напряженная, как подводная лодка на боевом дежурстве, она дошла до кресла, в котором валялся халат, быстро напялила его на себя и обвязалась поясом.
Ну вот. Так-то лучше.
Думать о том, что он ее раздевал, и, может быть, трогал, и уж наверняка смотрел, было нельзя, и махровая броня халата придавала ей сил.
– Вставай, – велела
