к краю платформы.
Вырвавшийся из туннеля поезд метро остановился, как показалось, только на мгновение. Никто не вышел, щелкнула открывшаяся и тут же захлопнувшаяся дверь, и не успел Мишка глазом моргнуть, как остался один.
На мгновение ему сделалось грустно.
Жалко, но они, скорее всего, никогда больше не увидятся.
На втором пути состав появился через пять минут, затормозил с шипением и грохотом. Мишка проскочил внутрь, ухватился за поручень так, словно тот мог вырваться. Когда вагон тронулся, обратил внимание, что все пассажиры заторможенные, будто сонные, никто не двигается, даже не моргает.
Но продолжалось это несколько секунд – мигнул свет, и все изменилось, стало обычным.
Зашуровал пальцем по экрану планшета тощий белобрысый парень, зашелестел газетой сурового вида старик, принялись шептаться две женщины. Обтрепанный дядька в шапке-ушанке вытаращился на Мишку так, словно у того выросли на голове рога, но сразу отвел взгляд, а на следующей станции и вовсе торопливо вышел.
Еще через две остановки он и сам покинул вагон.
Указатель «Красная площадь» тут же попался на глаза, потом встретился еще один, со стрелкой. Заблудился бы тут лишь слепой, и вскоре Мишка оказался наверху, перед большим красным зданием с башенками и надписью «Исторический музей».
Ну уж тут-то, в самом центре Москвы, связь должна быть!
Сотовый пиликнул, показывая, что жив, и вроде бы даже высветил название оператора в углу экрана… Но мигом погас, словно у него села батарея, заряженная до упора вчера и способная работать целый месяц!
Мишка засопел, подержал нажатой клавишу «Выкл»… Не помогло.
Тогда он отковырял заднюю крышку, вытащил аккумулятор и вставил на место… Бесполезно.
Вернулось оставшееся на станции «Чудово» беспокойство – как он найдет одноклассников, как даст Анне Юрьевне знать, что жив, что у него все в порядке и что он их отыщет, скажите только, где искать?!
Нечего делать, придется обращаться за помощью.
Это просто, ведь на Красной площади обязательно стоят милиционеры.
Куда идти, Мишка сориентировался быстро – вокруг было полно туристов, и все они топали в одном направлении. Метель прекратилась, лишь заблудившиеся и отставшие снежинки мягко опускались на булыжники мостовой.
Исторический музей остался сбоку, Мишка прошмыгнул мимо кучки иностранцев, что фотографировались с усатым дядькой в сапогах, шинели и фуражке. Впереди распахнулась ширь Красной площади – красная стена с зубцами и башнями, над ней купол с лениво плещущимся в вышине трехцветным флагом.
Над Кремлем отчего-то снег шел, валил клубами, и в них чудилось целенаправленное, уверенное движение. Казалось, что повисший над древней крепостью исполинский спрут перебирает десятками длинных щупалец, и злобно пялятся из недр серых туч налитые белой злобой глаза…
Мишка встряхнул головой, и видение исчезло.
Милиции заметно не было, и он заторопился туда, где торчал шпиль
