к молитвенникам истинным и приступить, боясь испытанного поражения. Если же и тут успевают в чем-то, то по нашей оплошности.
Сила падших ангелов, если бы не ограничивалась Богом и Ангелами Его, погубила бы всех и всё. Но без попущения Божия они ничего не могут сделать не только человеку, но и животному. Это видно из прошения бесов, обращенное к Иисусу Христу: перейти из бесноватого в стадо свиней, чего не могли сделать без попущения Божия, как написано в Евангелии от Матфея гл. 8, ст.31.
После ужина, когда гости стали собираться, у бабушки блестели слёзы на глазах, как и у её подружки-старушки Виктории. Они воспринимали «беседы» батюшки близко к сердцу. Потому что отец Сергий говорил с каким-то обаянием: как вроде бы те же слова, что они читали в книгах, но с добавлениями слов простых, житейски-бытовых. Оттого рассказы-проповеди отца Сергия казались близкими и воспринимались… Он пользовался популярностью всех верующих во всех деревнях округи.
– Ах, как вы всё рассказали, – Вас интересно слушать. Согласитесь, что в жизни так много неразрешимых загадок! – сказала Виктория, и они первые с батюшкой подошли к дверям на выход из дома.
– Ни одной загадки, всё Писании раскрыто, смею вас уверить… – сказал батюшка, и, пропустив старушку Викторию вперед вышел вслед за нею продолжая разговор уже в сенях и на улице. За ними вышли другие гости, только один Саша за столом пил чай, он пил всегда по 10 чашек.
Проводив жениха, Света прошла в соседнюю, отделённую перегородкой свою комнату, где жила с бабушкой, тут стояли две кровати. Бабушка убирала со стола посуду, а Саша всё ещё сидел и пил чай. Светлана легла в постель и ещё слышала некоторое время, как бабушка всё пыталась накормить своего Сашеньку. Скоро Саша ушел и в некоторой тишине она быстро заснула, провалилась в сон.
Когда проснулась, было только 3 часа, четвёртый, начинался рассвет, за окном уже светлело. Где-то далеко уже слышны какие-то крики птицы, ещё ночной, спать не хотелось, лежать было очень мягко, даже неловко, – это бабушкины перины. Света, как и все прошлые майские ночи, села в постели и стала думать: она теперь «обручена», она теперь «невеста», и так далее. Мысли были неотвязные, мысли о том, как она познакомилась с Андреем-женихом, как он ухаживал за ней и сделал предложение, как она согласилась и рассказала бабушке и потом мало-помалу она оценила Андрея – доброго, умного человека. Но почему-то теперь, когда до свадьбы осталось чуть больше месяца, она стала испытывать страх, беспокойство, как будто ожидает её что-то неизведанное тяжёлое.
В большое старое окно виден был сад, дальние кусты сирени, цветущей в палисаднике, сонной и вялой от утреннего холода. И туман, белый, густой, тихо подплывающий к сирени и по улице от реки к верху деревни ползущий…
– Боже мой, отчего мне так тяжело! —
Быть может, то же самое испытывают перед свадьбой
