из нас не видел, когда она вышла из комнаты.
– Кто выпустил Бармалея?!!! – раздался из кухни возмущенный голос моего сына. – Он дожирает нашего жареного гуся!
6
Жуткий собачий вой раздался сверху почти сразу же после того, как все, кроме Василисы Михайловны, дружно высыпали из-за стола. Правда, с разными намерениями. Карл Иванович, прихватив моего мужа, потрусил на помощь Славке решать проблему новой изоляции Бармалея. Наташка с Борисом полезли на второй этаж уговаривать собаку прекратить корчить из себя кисейную барышню и выть от страха и возмущения по поводу того, что ее бросили в одиночестве да еще без материального обеспечения. Я вместе с Аленой и Катюшей, то бишь Екатериной Семеновной, влилась в компанию Машуни по поискам Альки. На наш зов девочка не отзывалась. Решили было, что она на улице в отцовской машине, но там сидел Ренат с рыдающей Викторией. Нашего приближения оба вроде бы не заметили. Девица явно била на жалость. Бурные рыдания перемежались с речитативом, в ходе которого она пыталась втолковать Ренату, какие у него жестокие родные. Чем она, доброе и беззащитное существо, могла вызвать такую ненависть? Нет, ей совершенно ни к чему терпеть их изощренные издевательства. Пусть извращенец Ренат, так подло поступивший с ней, возвращается к своей моральной уродине жене, а она, Виктория, будет жить в одиночестве в своем стареньком, но уютном уголке. Ей не привыкать, хуже не будет. И все-таки она постарается поставить все точки над «i». У нее больше нет веры в человеческую порядочность, силе которой по большому счету надлежало смести все преграды на своем пути и…
На этом Машуня оборвала «песнь песней» Виктории, рывком открыв дверцу машины, отчаянно крикнула:
– Ренат! Алька пропала!
– Как пропала? Куда?
Ничего умнее он спросить не мог. Наверное, до сознания еще доходили последние слова Виктории, поэтому Машунины просто ждали своей очереди. Девица крепко вцепилась в Рената, не желая его отпускать. Он осторожно, с трудом, но решительно, высвободился, накинул на плечо красный мешок Санта-Клауса, коротко бросил ей: «Жди здесь, я скоро» – и вышел из машины.
Проглатывая часть слов и задыхаясь, Машуня не очень связно рассказывала Ренату, где именно нет Альки. Включая лабиринты московской квартиры. Мы по мере сил помогали, уточняя, что конкретно она хотела сказать. Похоже, Ренат всерьез был напуган.
– На втором этаже смотрели? – не обращая внимания на общие пояснения, оглянувшись, спросил он. – А на мансарде?
– Не-ет, – внезапно остановившись, протянула Машуня.
– Там света нет, – услужливо пояснила подскочившая Алена, ткнувшись ей в спину. Я успела отскочить в сторону, Катерина тоже, но на меня. – Мы ей кричали со второго этажа, – оправдывалась Аленка, – она не отзывалась.
– Лампочку и свечи! – развернувшись к крыльцу, бросил Ренат уже на ходу. Наверное, таким тоном мой Дмитрий Николаевич требует во время операции
