Только вы и статью всякую наоборот от себя повернёте, так думаю.
– Договоримся по-умному, – начал Харлампий.
– По всякому было. Не получается, – отказался Хохлов. – Мы уходим, точка. Если окажется, что за питание задолжали, – дадим расписку. Пусть с нас на базе высчитают, ведь хоть сколько-то мы заработали.
После этих слов Хохлова спасительная мысль, которую Харлампий безнадёжно поджидал всю ночь и половину дня, вдруг ослепила его, представ в виде белого квадратика бумаги. Он даже зажмурился, чтобы подольше продержать его перед глазами, но квадратик, покачиваясь, отдалялся, отдалился и растаял. Однако дело своё он сделал.
– Расписку? – переспросил Харлампий. – Дадите обязательно. Молодец, что порядок знаешь. Только дадите её мне не за питание. Дадите в том, что уходите по своей воле, в нарушение моего приказа. Ну?
– Давайте бумагу, – просто согласился Хохлов.
– Пожалуйста, на столе бумага! – тыча пальцем, совсем приободрился Харлампий. – Вы со мной шуточку не сшутите, товарищи. Это вам не пролезет, субчики.
– Как писать-то? – Хохлов взял листок приказа, перевернул, не читая, уселся за стол.
– Пишите так. – Начальник сцепил зубы. – Расписка дана настоящая начальнику отряда товарищу Полозову в том, что мы в нарушение его приказа не покидать отряд добровольно уходим на базу. Здесь работать отказываемся.
– Работать мы не отказываемся, – отверг такую причину Хохлов. – Мы наоборот.
– Хорошо, тогда так: здесь пока работы нет. Далее. Если с нами что случится, виноваты мы сами. В чём и подписываемся.
Он диктовал, тщательно выговаривая слова. Канавщики смирно стояли за спиной бригадира, следя за коряво врезаемыми в бумагу буквами. Вскинув голову, прислушивался к Харлампию перебинтованный, распустив вздутые губы, переломился, следя за пером, Васька.
– Братцы! – Николай растолкал рабочих, накрыл листок ладонью. – Не надо этого, братцы.
Хохлов сдвинул его руку, расписался.
– Давай по одному. – Он бросил ручку на бумагу, вышел из-за стола.
Когда все расписались, Хохлов пробежал глазами по фамилиям, сказал Николаю:
– А ты почему?
– Я не подпишу, я остаюсь, хоть убейте. – Николай отступил в глубь палатки, опустился на нары.
– Раскололся, гнидь? – не двигая губами, спросил Васька. – Агитировал, чтобы дружба промежду всех была, а теперь, когда мы комком держимся, ты поперёк коллективу, да?
– Ну-ка, ты, рук не распускать! – предупредил Харлампий. – Вольному воля.
Подсушивая чернила, Хохлов брезгливо помахивал листком, видно было – что-то обдумывал.
– Хрен она спасёт вас, эта расписка, если что. Получайте! – Он протянул листок начальнику, но передумал, бросил на стол и, расталкивая рабочих, вышел из палатки. За ним поспешили остальные.
– Всё-ё, а там посмотрим. А ты правильно поступил, что не пошел с ними. – Харлампий повернулся к Николаю. – Видел, как за горло
