грудь и спросил:
– Не тесно? – Брат удивленно глянул на меня и заявил: – Ну чего ты встал тут как истукан? Дверь закрой!
Я кивнул, переступил через порог, взялся за дверную ручку. В это время Санька открыл окно. Порыв сквозняка ударил в дверь, и она с силой захлопнулась. Все бы ничего, но от удара ключ выскочил из скважины и стукнулся о пол. Шлюха усмехнулась, глянула на меня, как на безрукого ушлепка. Она как будто и не замечала, что Виталик стаскивал с нее халат.
Поднимая с пола ключ, я открыл для себя вид снизу. Женщина казалась мне худенькой, но живот явно не соответствовал ее комплекции. Его надула водянка или беременность. Еще я заметил следы от уколов на ее локтевых сгибах. Беременная шлюха-наркоманка. Ну что ж, вокзальное дно и не такое видало. Да и мне в общем-то не в диковинку.
Из комнаты в тесную прихожую вышел Санька, презрительно глянул на шлюху, кивком показал за плечо и спросил:
– А чего у тебя не убрано?
– Сейчас уберем, – заявил Виталик и усмехнулся.
Взгляд у него замаслился, заблестел, дыхание участилось. Он протолкнул шлюху мимо Саньки и закрылся с ней в комнате. Нетрудно было догадаться, чем он там собрался с ней заняться.
Я и сам заколотился изнутри, где-то стало жарко, где-то твердо, а внизу живота все это слилось в одно. Грязная затасканная шлюха возбудила меня до неприличия. Мое сознание стекло в область животных чувств, и я ничего не мог с собой поделать.
– Хочешь? – спросил Санька, кивком показав на закрытую дверь.
Слова застряли у меня в горле, а кивнуть я боялся. Одно неосторожное движение могло взорвать меня изнутри. Во всяком случае, я чувствовал такую опасность.
– Хочешь, – заявил Санька, глумливо хмыкнул и прошел на кухню.
Я шагнул туда следом за ним.
Там было грязно, на столе засохла всякая мерзость, на полу пепел, банка из-под кофе забита окурками, в мойке громоздилась посуда.
– Ты уберешься тут? – спросил Санька, в упор глядя на меня.
Голая шлюха вывела меня из душевного равновесия, а братец мог добавить. Если Санька хотел ударить меня в живот, то лучшего случая и не придумаешь. Но бить меня он не стал.
– Нет, – зло, сквозь зубы процедил я.
Да, я в своей семье как прокаженный. Сомнительные дела меня не прельщали, в школе я делал успехи, маму любил больше, чем отца, помогал ей по мере сил и возможностей. Но это же не значит, что меня можно макать в грязь лицом.
– Нет?
– Нет!
Санька мог жестоко меня избить прямо на месте. Я это понимал, но уступать ему не собирался. Лучше ходить с выбитыми зубами, чем убираться за какой-то шлюхой.
– Тогда Дуську заставь это сделать.
– Дуську?
Теперь я знал, как зовут эту возбуждающую грязь.
– Скоро клиенты пойдут. На хате должно быть чисто. – Санька достал из кармана пачку сигарет, встряхнул, протянул мне.