последовало научное снаряжение, включающее два двадцатилитровых бидона, при виде которых брови пилота вовсе ушли под козырек фуражки. На бидонах значилось: «Абсолютный спирт для консервирования желудков».
Наконец, вереницей потянулись палатки, примусы, спальные мешки, связка из семи топоров (до сих пор не понимаю, почему именно семь? Ведь я ехал в совершенно безлесную страну, где и одного топора более чем достаточно), лыжи, снегоступы, собачья упряжь, радиостанция и бесчисленное количество ящиков и тюков, содержимое которых даже для меня было совершенной загадкой.
Когда все было уложено и надежно закреплено веревками, пилот, второй пилот и я кое-как перелезли через гору груза и втиснулись в кабину. Летчик, привыкший по службе к военным тайнам, сумел подавить жгучее любопытство, вызванное непонятным назначением столь странного снаряжения, и ограничился мрачным замечанием:
– Вряд ли эта старая развалюха взлетит с такой кучей на борту.
По правде говоря, я тоже сильно сомневался, но самолет с невероятным грохотом и скрипом все же оторвался от земли.
Полет на север продолжался долго и не был богат событиями, если не считать того, что над заливом Джеймса заглох один мотор и остальной путь мы летели на высоте двести метров в довольно густом тумане. Эти «мелкие» неприятности временно отвлекли пилота от раздумий о том, кто же я такой и для чего послан. Но едва мы приземлились в Черчилле, как его прорвало.
– Конечно, это не мое собачье дело, – начал он извиняющимся тоном, пока мы шагали к ангару, – но, бога ради, дружище, в чем дело?
– Ничего особенного, – бодро ответил я, – просто мне предстоит провести годик-другой в компании волков, вот и все!
Пилот состроил гримасу – точь-в-точь как мальчишка, которого выбранили за назойливость.
– Виноват, – пробормотал он покаянно, – ведь знаю, что никогда не надо спрашивать.
Но не только экипаж самолета проявлял повышенный интерес к моей персоне. В Черчилле все мои попытки договориться о небольшом самолете, который забросил бы меня в глубь тундры, ни к чему не привели. Не помогли ни правдивые объяснения целей экспедиции, ни честное признание того, что я не имею ни малейшего понятия, в какой именно части неизведанных диких земель я хотел бы высадиться. Мои оправдания вызывали либо настороженное недоверие, либо заговорщическое подмигивание. А между тем я вовсе не старался нарочно уклоняться от ответа. Я старался лишь точно следовать приказу, врученному мне перед отъездом из Оттавы:
§
Разд. (С)
Подпункт (III)
Тотчас по прибытии в Черчилль вам надлежит зафрахтовать самолет и следовать дальше в соответствующем направлении на нужное расстояние. Вы должны организовать базу в том месте, где с уверенностью можно рассчитывать на достаточное количество волков и где будут вполне благоприятные условия для
