встать, открыть окно, выглянуть из него, чтобы получше рассмотреть красноармейцев, которым предстояло разбить фашистов, но сделать этого он не мог: сил у него совсем было мало.
В конце концов санитарный поезд, в котором находился Орлов, доехал до Подмосковья, и Алексея поместили в военный госпиталь. Там ему сразу же сделали ещё одну операцию. Хирург, делавший её, заверил Орлова, что «всё обойдётся», и он ему поверил.
Вместе с Орловым в большой светлой палате командного состава лежали вначале только танкист-капитан и лётчик. Они представляли разные рода войск, но раны у них оказались одинаковые – оба сильно обгорели. Потом к ним в палату принесли раненного в грудь пехотного майора, доставленного откуда-то с юга, а также молодого лейтенанта, подорвавшегося на мине. У лейтенанта взрывом оторвало ногу, и он ещё долго не мог в это поверить.
– Как же так? – с обидой в голосе спрашивал он своих соседей по палате. – Что я теперь буду делать с одной ногой? Куда я теперь?
Ему никто не отвечал, но потом эти вопросы так надоели другим раненым, что лётчик, весь обмотанный бинтами, только глаза сверкали из оставленных щелей, зло проговорил:
– Главное – живой, дурак, – и надолго замолчал.
Ну а в целом в палате было тихо. Алексей надеялся на скорое выздоровление. А вот вести с фронта передавали совсем нерадостные. Каждый раненый и все сотрудники госпиталя с тревогой следили за положением на фронте. Почти каждый день радио сообщало, что наши войска под напором превосходящих сил немецко-фашистских войск вынужденно оставили то один, то другой крупный населённый пункт. Враг на удивление быстро захватил Западную Украину, Латвию, Литву, значительную часть Эстонии, почти всю Белоруссию, вышел к Киеву.
Когда в середине июля стало известно, что фашисты захватили Смоленск, капитан-танкист не выдержал:
– Да что ж это такое! Почему наши отступают? Воевать разучились, что ли?! Они до Москвы драпать собрались?
Раненые, к тому времени немного пришедшие в себя и начинавшие поправляться, опять принялись спорить о положении на фронте. Даже безногий лейтенант и тот поддерживал разговор. Видимо, на него благоприятно подействовали получаемые из дома письма: он теперь хотел поскорей выписаться из госпиталя и поехать к себе на родину в один из небольших уральских городов.
Веселее становилось, когда в госпиталь приходили пионеры. Они часто навещали раненых красноармейцев и командиров, давали концерты, дарили небольшие подарки. Особенно бойцы радовались куреву.
Алексей, общительный и жизнерадостный парень, быстро привык к жизни в госпитале, но и он, конечно, как и многие другие раненые, мечтал поскорей из него выбраться. Он хотел вернуться на фронт, заняться настоящим делом. Именно поэтому он говорил врачам, что с раной всё в полном порядке, чувствуя, правда, ещё небольшие боли при движении правой рукой. Но врачи почему-то не спешили его выписывать.
Вот и главврач военного госпиталя № 3011, подполковник медицинской службы Безводный
