не придется.
Людка недоверчиво хмыкнула, поедая сыр. Вирская уселась на свои подушки и подозвала официанта. Тот быстро принес и открыл еще одну бутылку брюта, на столе появились пирожные и фрукты.
– Не жалеешь, что от нас ушла? – Вирская подлила Рите шампанское. – У нас теперь хорошо, не хочешь вернуться? А то банки твои лопаются каждый день.
Она снисходительно улыбнулась, откинув голову, поправила короткие волосы. Живот и бока выпирали из тесного платья, и Ленка напоминала перевязанную веревочками колбасу, только очень важную, этакий батончик докторской, полный чувства собственной важности.
– Нет, у нас нормально все, – улыбнулась Рита, – «тетрадки» нет, в ПИФы не вкладываемся, проводим низкорисковую кредитную политику…
– Ритка, ты платье в Париже купила? – оборвала ее Маринка. Людка доела сыр и присматривалась к пирожным. Дина и Альпы с поваром ее более не интересовали.
– Да, во Франции.
Платье она купила в Лионе, когда им дали свободное время, но Лион тоже во Франции, в предгорьях Альп, кстати, и от Парижа всего двести километров. Примерно, как от их городишки до Москвы.
– Странно, я думала тут, по дешевке, – разочарованно протянула Маринка, и подбородки у нее снова мелко задрожали. – Линялое какое-то, мрачное. Я бы такое не взяла.
И ухватила с тарелки пирожное с нежной воздушной «шапочкой», откусила нехилый такой кусок, оставив на бисквите алые крупные пятна помады. Людка спохватилась, уцапала и себе десерт и бросила с набитым ртом:
– Дорогое?
– Нет, сто пятьдесят евро.
– За эту тряпку? – Маринка вытаращила глаза. – Кошмар.
– У богатых свои причуды, – Людка торопливо, точно за ней гнались, приканчивала пирожное. Вирская с улыбкой наблюдала за ними и посматривала в дрожащий телефон, поставленный на беззвучку. Маринка хихикнула, Вирская взялась за тяжелую бутылку зеленого стекла.
– Девочки, давайте выпьем за нас!
Протестов не последовало, брют шел хорошо, особенно под фрукты и сладкое. Голова немного кружилась, подступившая откуда-то тревога улетучилась вместе с пузырьками в бокале, и Рите нравилось все. И мрачная заполошная Людка в своей неизменной белой блузке и черной юбке, что с трудом, но сходилась в области талии, и Маринка в бордово-черно-белой «клумбе», и Вирская со своей неизменной улыбкой. Та разделалась с большой грушей и придвинулась поближе к Рите.
– Покажи Париж.
Рита отдала ей мобильник, Ленка принялась быстро пролистывать галерею.
– Это Брюссель, мы туда прилетели, это Реймс, это Живерни, ну, дом-музей Мане с прудом, где он кувшинки рисовал, это Руан, тут Жанну д’Арк сожгли. Это Нормандия уже, Сен-Мало, самые сильные приливы в Европе, это мост Нормандия, это Этрета…
Вирская кивала, Людка через стол пыталась высмотреть хоть что-нибудь, Маринка надменно жевала второе пирожное. Вирская досмотрела до конца,
