в трубку:
– Да, Мишенька, да, конечно. Да, мы уже заканчиваем. Да, приезжай. Целую, целую. Да не пьяная я, не надейся!
Она закрутила головой, махнула пробегавшему мимо официанту. Тот притормозил, кивнул и помчался дальше. Людка с Маринкой заворочались на стульях, засобирались, Людка запихивала в сумку яблоко, Маринка успела схватить пару бананов.
– Оставь один, я Алиночке принесу, – потянулась к Маринкиной сумке, – она их очень любит. – Там углеводов много, в платье не влезет, – Маринка пыталась застегнуть молнию, дергала замочек, но зеленоватый «хвост» высовывался из алого лакового «ридикюля». – Танцовщицам вредно.
– Моделям тоже, – огрызнулась Людка, почти с ненавистью глядя на Маринку. Та справилась с молнией и воздвиглась над столом, толкнув его животом. Рита успела удержать недопитый бокал, и брют выплеснулся на скатерть, французское платье не пострадало.
– Девочки, сейчас приедет Михаил Иванович, – Вирская рассчиталась с официантом и тоже встала, – он подвезет нас до дома. Но мест только три, он купил мне столик из красного дерева, такой, как я давно хотела. Столик в салоне, он дорогой и старинный, его нельзя в багажник. Рита, лапочка, возьми такси, хорошо?
Вирская обняла Риту, они расцеловались. Маринка махнула на прощанье и вперевалочку двинула к выходу, поправляя «клумбу» вокруг себя. Людка топала следом. Вирская покрутилась на месте, оглядела стол, диванчик, послала Рите воздушный поцелуй и кинулась следом за всеми, Рита осталась одна. Подружки пропали из виду, официанты быстро убирали со стола. Ввалилась шумная компания дам и кавалеров глубоко пенсионного возраста, Рита даже сначала решила, что это иностранцы – до того ухоженными и уверенными в себе они выглядели. Но чистая русская речь, приправленная острыми оборотами и выражениями, быстро ее в этом разубедила. Она порадовалась за активных пенсионеров и пошла на выход.
На улице капал дождик и задувал неслабый ветерок, уже вполне себе осенний. Приятно пахло опавшей листвой и теми особенными запахами, что появляются на стыке теплого и холодного сезонов. Рита решила прогуляться, тем более что дождик оказался ну очень нерешительным, или ветер его сдувал, но идти было очень приятно. Хмель выветривался из головы, мысли в ней кружились самые приятные. И про сделанный ремонт, и что арендная плата теперь уменьшится, и что на работе завтра будет дурдом, но она все разрулит, потому что дурдом этот не первый и не последний и будет похож на предыдущий, так что волноваться совершенно не о чем. И что Париж действительно стоит мессы, вернее, денег, потраченных на поездку, и пусть Игорь говорит и думает по этому поводу все, что угодно.
Дождик вдруг превратился в ливень, да так быстро, точно в небесах кран повернули. Пришлось бежать, хорошо, что до дома было уже недалеко. Перед подъездом набралась огромная лужа, она разливалась на глазах, волны плескались о бордюры, вода прибывала, а уходить ей было некуда. В давно забытом году какой-то депутат, чтобы понравиться жителям, за свой счет «отремонтировал» дорогу перед домом, попутно закатав ливневку в асфальт. Что стало
