тайные свидания, – прошептала Мира, и в голосе ее вдруг прозвучало столько нежности и романтики, что я не удержался и потянулся к ней.
Несмотря на продавленность, диван почти не скрипел. Мне было холодно, хотя с себя я стянул только майку и свитер, а с Миры – жилетку, кофту, блузку с длинной майкой и лифчик щедрого размера. Валенки так и остались на ней, правда, галоши она с них сняла раньше, в костюмерной.
Мои руки словно тонули в ее теле, которое совершенно не сопротивлялось моему напору. Мои руки проваливались в ее мягкую грудь. Ее губы показались мне тоже безвольными и мягкими. Только когда где-то недалеко раздался шум, я ощутил ее. Она уперлась ручками в мои плечи и надавила на них, пытаясь отстранить меня от себя.
– Подожди! – шикнул я в ответ, ускоряя ритм своего тела.
– Кто-то идет! – Ее шепот выдохнул на меня знакомый запах мяты.
«Зубной эликсир!» – вспомнил я.
Потом, подняв с обрезка ковра одежду и задув свечу, мы спрятались за какую-то перегородку и, дрожа от холода, прижимаясь друг к другу, чтобы согреться, наблюдали, затаив дыхание, за свиданием другой пары. Женщина казалась мне удивительно красивой. При свете вновь зажженной свечи ее гордый профиль возбуждал меня сильнее, чем мягкая, теплая грудь Миры, которую я, как голубку, держал на своей ладони.
Их свидание было достаточно коротким и бессловесным, и только благодаря этому мы не простудились.
– Это солисты балета, – с гордостью прошептала в полной темноте Мира, когда любовники уже спускались вниз по приставным лестницам. – Ты видел, как он ее брал сзади?
– Нет, – признался я.
Мы вернулись на диван. В воздухе носился новый неприятный запах. Я пытался отвлечься от него, но он догонял меня даже тогда, когда я загонял свое тело в ритм отбойного молотка. Только когда безвольно опустился на мягкое и податливое тело Миры, понял, что это был запах пота. Но тогда это был запах чужого пота, а теперь он смешался с запахом моего.
Ну а балет «Спартак» мне не понравился.
53
Киев. Март 2004 года.
Черт бы побрал эту зиму! Нет, неправда! Шампанское к завтраку в пятизвездочном швейцарском отеле – это тоже нынешняя зима. Всего лишь три недели назад! Но теперь, когда снежная крошка летит в лицо, я чертыхаюсь. А когда сижу в кабинете, когда секретарша Нилочка вносит поднос с чашечкой мокко, когда медленно нажимаю на кнопки телефона, вводя в него, словно секретный код, номер телефона Светы Виленской, в эти моменты я думаю, что Бог над этой зимой славно поработал. Ему бы за такую зиму повышение или золотую акцию какого-нибудь трубопрокатного завода-гиганта!
– Алло, ты где? – спрашиваю я Светлану.
– В машине. В салон еду.
– Будешь красивой?
– А что, вчера не была?!
Я смеюсь. Как не умел я раньше разговаривать с женщинами, так и теперь не умею. Единственное отличие – сейчас мне из-за этого не стыдно.
Хотя
