не осталось ни уголька. Демоны замерли в ужасе. Как они скажут своему господину о таком обороте дела? Как он воспримет свою потерю? Что приключится с ними за их оплошность? Они стояли, подпершись вилами, с глазами, чуть не вылезавшими из орбит, с копытами, раскаленными докрасна, с подергивавшимися в тревоге и страхе хвостами. Пока что Князь Тьмы пил и ел, и обменивался дьявольскими сарказмами с особо им избранными гостями, делившими его пышную трапезу. Он ничего не заметил.
Наконец, один из демонов, посмелей остальных, пошел и пошептал Злому Духу в левое уху. «Что! – вскричал тот. – Упала в огонь и сгорела? Ну, от этих людишек нечего ждать! И она ведь только сюда попала. Я, верно, сошел с ума, если думал, что ее хватит на целую вечность быть у меня в преисподней царицей. Ступай, разожги пожарче огонь. Сегодня мы будем вкушать наслаждения!»
И вот, всё это общество прóклятых душ всё больше и больше ударялось в веселье. В кубки снова лилось вино, тарелки наполнялись и наполнялись, угощенье грудилось грудой. И Иблис, Князь Тьмы, даже не вспомнил о Зоре, дочери ювелирных дел мастера, и не вспоминал вовек.
Старик и искатель
Шейх, в буром одеянии из верблюжьей шерсти и в белом, в обмот, уборе на голове, улыбался про себя в последних мерцающих отблесках догорающего в караван-сарае огня. Поставив свой серебряный кубок для воды тончайшей сирийской работы, он сказал, обращаясь к собранию: «О братья, будет ли мне позволено сделать свой вклад, рассказав историю, что слыхал я от деда, еще в мою бытность отроком? Превосходно. Это одна история, которую я рассказывал и рассказывал, и никогда не уставал от нее. Лучше всего мне начать с начала.
Был однажды некий юноша, и более всего прочего он хотел совершить путешествие к пещере на одной известной горной вершине в больших Гималаях. В той пещере обитал в совершенном мире и покое знаменитый мудрец, известный всем как «Старик».
Говорили, что ученость, знания и духовное совершенство этого мудреца не имеют себе в мире равных. И Абдулла, так звали того искателя по имени, решился одолеть долгую и опасную дорогу к пещере Старика, надеясь, что будет принят изучать философию древнего старца, и через то уповая стяжать ключ к успеху, путь к духовной мощи и крепость превозмочь силы невежества. Для этой цели он упражнялся в скалолазании, припасал вяленых фруктов и орехов, и вот отправился в путь – молодый и рьяный – к своей цели.
Его родители видели, что это посещение он считает наиглавнейшим делом своей жизни, и ни отец, ни мать не стремились его разубеждать. Их молитвы и благословения провожали его в дорогу, когда он уходил вдаль к горизонту.
Стояла весна, и нежные цветы, что цвели вокруг, сообщали ему жизненный подъем, когда бы ни ощутил он упадка уныния. Птицы подбадривали его своими поющими голосами. Его ноги, прыткие, как у козы, уверенно находили каждую трещину, каждый выступ, – достаточный, чтобы дать ухватиться пальцам и выдержать его вес, – помогал ему подниматься
