сосчитать.
Александр справился с препятствием своим по обыкновению коротким прямым драйвом, и настал черед Митчела.
Наверное, предыдущие неудачи сказались на его настроении. Выглядел Митчел неуверенно. Он нервно взмахнул клюшкой и при этом заметно отклонил корпус. Митчел рубанул по мячу, срезал удар и угодил прямо в дерево, от которого мяч отскочил в высокую траву. Мы перебрались на другой берег по мосту, и тут влияние профессора Стибритта определенно стало ослабевать.
– Вот отчего бы им не постричь эту чертову траву? – раздраженно вопрошал Митчел, раздвигая заросли нибликом в поисках мяча.
– Должен же на поле быть раф, – осторожно высказался я.
– Что происходит, – вступила Милисент, – по справедливости происходит: исследуй тщательно – увидишь[13].
– Все это прекрасно, – без особенного энтузиазма ответил Митчел, тщательно исследуя траву. – Вот только кажется мне, что Зеленый комитет открыл этот проклятый гольф-клуб исключительно в интересах кэдди. Эти комитетчики небось радуются каждому потерянному мячу, а прибыль от продажи найденных маленькими мерзавцами мячей делят с ними пополам.
Мы с Милисент обменялись взглядами. Слезы стояли в ее глазах.
– Но, Митчел! Вспомни Наполеона!
– Наполеона?! А при чем тут Наполеон? Разве Наполеону приходилось играть драйв через первобытную чащу? Да и кто такой Наполеон, собственно говоря? Что все носятся с этим несчастным Наполеоном, будто он чего-нибудь добился? Тоже мне важная птица. Подумаешь, всего-то взял, да и получил пинка при Ватерлоо.
К нам присоединился Александр.
– Никак не найдете мяч? – спросил он Митчела. – Да уж, раф здесь не из приятных.
– Я-то не найду. А завтра какой-нибудь пучеглазый и кривоногий недоумок-кэдди с восемьюстами тридцатью девятью прыщами найдет и продаст за шесть пенсов. Хотя нет, мяч-то был новый. Этак, глядишь, и целый шиллинг отхватит. Шесть пенсов себе и шесть Зеленому комитету. Неудивительно, что эти комитетчики покупают новые автомобили быстрее, чем их успевают производить. То-то их жены щеголяют в норковых шубах и жемчужных ожерельях. Да и черт с ним! Продолжу другим мячом.
– В этом случае, – заметил Александр, – в соответствии с правилами матча проиграете лунку.
– Ладно, сдаюсь. Лунка ваша.
– Таким образом, – продолжил Александр, – счет первых девяти лунок один вверх в мою пользу. Прекрасно. Очень приятная, равная игра.
– Приятная! Знаете что? Пожалуй, эти чертовы комитетчики не оставляют кэдди ни пенса. Они небось прячутся за деревьями, пока те сбывают награбленное, а потом подкрадываются и отбирают все деньги.
Я заметил, как Александр недоуменно поднял бровь. К следующей лунке мы шли вместе.
– А Холмс-то, оказывается, горяч, – задумчиво произнес Александр. – Кто бы мог подумать. Вот так и начинаешь понимать, как мало знаешь о людях, если знаком с ними только по работе.
Марк Аврелий, «Размышления», IV. 10, перевод А.К. Гаврилова.
