виверну. Отсюда размером с небольшую бабочку. Вскочив в седло, Его Величество решил устроить нам показательное представление, то бишь покрасоваться – задал бешеный темп, достойный имперских скачек, и спустя минуту был у террасы. Я даже пожалел парня – взмокший от напряжения, выглядел он мокрой курицей на насесте. Белая щеголеватая мантия, что развевалась на ветру, повисла флагом капитуляции. Багровая виверна держалась получше, но при виде мягкого окровавленного брюха, не покрытого естественной броней, сочувствие к снарру испарилось. Боль зверя передалась мне – словно не ящера, а меня изрешетили шипы туго затянутой подпруги. Я заскрипел зубами от бессильной ярости. Видит Луна, чего мне стоило ее усмирить.
– Ваше императорское величество… – я поприветствовал его кивком, как и полагается уважаемому погонщику с титулом Мастера. Хотя он и такого не достоин.
– Мастер Рэмис, – надо отдать должное, паршивец соскользнул с седла довольно изящно, несмотря на энергетический откат после забега, – благодарю, что откликнулись на мою просьбу.
Краем глаза я отметил, что капитан гвардии удалился, оставив нас наедине.
– Не стоит благодарности, – я вежливо замолк, предоставляя императору право начать разговор. И тот не преминул им воспользоваться.
– Как Вам мой дракон?
– Хорош.
– Его зовут Гнев, – отвернувшись к виверне, император провел по устрашающим наростам на ромбовидной голове, – в его жилах течет жидкая ярость.
Еще бы. При таком обращении. Но я промолчал, справедливо выбрав между этой небольшой истиной и головой.
– Великой удачей считается найти виверну, которая идеально соответствует погонщику, – лениво обронил я, обходя дракона по кругу с простой целью – понять, насколько крепка их связь. Эмоции ящера струились кровавыми разводами на воде. Ярость, а еще усталость и привычка принимать боль. Я мысленно потянулся к Гневу, успокаивая, и «кровотечение» ауры стало меньше. А император принял мои слова за поощрение. Во всяком случае, его подбородок горделиво выпятился вперед.
– Как Вам моя техника, Мастер?
– Если позволите сказать правду, – я выдержал драматическую паузу, – препаршивейшая.
Нет, я не спятил. Я знал, что могу безнаказанно дразнить этого маленького паршивца, пока у него есть интерес в тайных знаниях истайров. А у него он имелся. Маги снарров участвовали в эксперименте по созданию ездовых драконов, но истайры утаили главный секрет.
Глаза блондинчика – самого вырвиглазного цвета, что я видел, простите за каламбур – пораженно округлились. Догадываюсь, что никто из учителей не говорил ему подобного.
– Что Вы сказали? – его голос дал петуха, но постепенно выровнялся, к императору возвращалось самообладание, – мастер, Вы осознаете, с кем разговариваете?
– Вполне, – с заносчивым самовлюбленным мальчишкой, и его самолюбие пока следовало подкормить, –
