извлек из одного из них лист бумаги и развернув, растерянно посмотрел на изображение.
– А как ты узнал, что я его прячу?
– Заметил несколько раз, как ты что-то рассматриваешь. Дашь посмотреть?
Бохрад нехотя протянул ему листок.
– Что это? – Эрни подошел глянуть.
– Картошка, что еще такое может быть, – огорченно проговорил Бохрад. – Шарух, извини, вырвал из какой-то твоей книги.
– Энциклопедия «Съедобные растения», – уведомил Шарух, затем вернул ему листок обратно. – Найди эту книгу и вложи в нее этот рисунок.
– Чувствую, не злишься совсем.
– А чего злиться? Могло быть хуже. Кстати, насчет библиотеки. Вы там славно повеселились. Поэтому очень прошу расставьте все, как было, согласно реестра. Мне одному – это месяц работы.
– Ладно, я расставлю свои апельсины на место, – пообещал Эрни.
– А я свою картошку.
– Даже я не предполагал, что вы соберете такой богатый урожай.
– Да там, что ни книга, то картофель или апельсины, – заверил Бохрад. – Эрни вообще нашел автора: Апельсин – Нагорский. Эх, если бы мы так настоящие сокровища искали – цены бы нам не было!
– А теперь я спрошу, – перенял инициативу по задаванию вопросов Эрни. – Чего это я проснулся связанный по рукам и ногам?
Оба многозначительно улыбнувшись, переглянулись.
– И ничего смешного нет. А если бы я при своем неудобном положении совершил мокрое дело?
Ответить на его вопрос взялся Шарух.
– Все дело в том, что среди ночи звонит мне охранник и сообщает, что мой гость в халате и босиком вошел через парадную дверь – это при том, что она на самом деле была заперта – поинтересовался, нет ли у охранника апельсинов и пройдя в картинную галерею, уже два часа смотрит на одну и ту же картину.
– И как называлась картина? – живо поинтересовался Бохрад.
– «Девочка с персиками». Но Эрни решил, что это апельсины и не хотел уходить. Я полчаса доказывал, что это персики. Потом он мне поверил, и позволил себя увести. Чтобы снова не сбежал пришлось связать.
– Теперь ясно, а то у меня какие-то провалы в памяти. Помню ты меня по разным комнатам запирал и просил выйти, обещая апельсины. Я что, правда, через закрытые двери выходил?
Бохрад кивнул, а Шарух сказал вслух:
– Выходил, и еще утверждал: «Там не заперто».
Посмеиваясь, Шарух пересел к нему, обнял за шею, вкрадчиво поинтересовавшись:
– Эрни, ты ощущаешь, как растет твое отчаяние, оттого как накрепко ты застрял в моих когтях? Ты попал, Эрни, ты это понимаешь?
– Опять будешь проводить надо мной опыты?
– Буду, – Шарух улыбнулся, потрепав его по волосам. – Теперь глубоко и грустно вздохни, схвати себя за голову и с мучительным стоном изреки: «Боже… я попал…»
Эрни с усмешкой взглянул в его хитрые глаза.
– Не дождешься! Это ты у меня
