– Лекарь прислонил посох к стене и склонился над Аглаей.
Его седые волосы коснулись ее плеча, вызвав волну дрожи и отвращение. Как будто запустила руку во что-то склизкое. Лекарь снова облизнулся. У Аглаи в животе заворочался отвратительный клубок змей.
– Вижу, моя мазь начала помогать…
Аглая пристально следила за стариком – мало ли что он может выкинуть.
– Наверное, княжна сделала слишком резкое движение. Или потревожила рану во сне.
– Это моя вина. – Князь сурово поджал губы.
Аглая мечтала лишь об одном: чтобы они оба поскорее убрались отсюда и оставили ее в покое, дав возможность обследовать комнату и… поспать. Похоже, ее измученному организму все еще требовался отдых. Глаза закрывались сами собой, но заснуть в присутствии этих двоих она не могла. Хотя вряд ли обычная дверь убережет ее от чьего-либо вторжения. Господи, да куда же она попала?! И за что ей все это? Почему мечты о волшебных странах и сказочных принцах не могли обернуться чем-нибудь… нормальным? Например, поездкой к развалинам какого-нибудь средневекового замка и встречей там с адекватным мужиком?!
Лекарь как-то уже слишком долго осматривал плечо, водя старческой сухой ладонью по ее коже. Аглая снова вздрогнула от отвращения и инстинктивно отдернула руку. Но старик вцепился в ее локоть своими тонкими пальцами-сучками и сжал.
– Я сделал вам больно, княжна?
Ей показалось, или в его голосе прозвучала надежда? На всякий случай Аглая отрицательно покачала головой. Наконец он отпустил ее руку и принялся перебирать склянки и мешочки, которые были привязаны прямо к поясу плаща. Зачерпнув из мешочка какой-то терпко пахнущей трухи, он начал посыпать этой пылью рану. Аглая нахмурилась и возмущенно тряхнула головой:
– Что это за гадость? Рану нужно промыть и… – Она едва не сказала «зашить», но вовремя остановилась. Глупо подавать им идею тыкать себя иголками.
– Княжна-княжна… – Лекарь покачал головой. – Я не учу вас вышивать. Не советуйте же мне, как лечить вас. – Он окунул палец в небольшую колбу с какой-то густой жидкостью и, вцепившись в ее локоть, принялся щедро намазывать рану.
Порез пронзили сотни маленьких иголочек. Мазь начала шипеть и пузыриться. Аглая закусила губу от боли, но все равно не смогла сдержать тихого вскрика.
– Потерпи, доченька. – Князь встал в изголовье кровати и погладил Аглаю по волосам.
Своего настоящего отца Аглая помнила смутно. Он остался в памяти пьяным и вечно скулящим о том, что Аглая на него «не очень-то и похожа». Самым ярким эпизодом с его участием был ее шестой день рождения. Папаша с торжественным видом вручил ей замызганную игрушку и с насмешкой добавил, что она принадлежит другой девочке. Ей, видите ли, игрушка надоела, и она согласилась подарить ее Аглае. Но если она будет себя плохо вести, то папа заберет эту игрушку и вернет обратно «доброй девочке». И вообще он ее потом все равно заберет, но пока Аглае можно поиграть. Аглая хорошо запомнила возмущенное оханье гостей, когда
