она останется жить, это оскорбит мое достоинство. Я не настаиваю на болезненной смерти. Любой быстродействующий яд…
Лицо Пэдуэя стало совершенно безучастным – как у квартирного маклера при упоминании о тараканах. Его лоб взмок, в голове калейдоскопически кружились мысли. Теперь он понимал, что не любит Матасунту ни капли. Пусть эта свирепая белокурая Валькирия достанется какому-нибудь огромному громкоголосому готу! А ему больше по нраву девушки кроткие… И ни один страховой агент не застрахует жизнь Амала, учитывая кровавое прошлое семейства.
– Ну? – требовательно произнесла принцесса.
– Извини, задумался, – виновато ответил Пэдуэй, не зная, как выпутаться из этой ситуации. – Понимаешь, я вспомнил: у меня в Америке осталась жена.
– Хорош пустячок, – ледяным тоном произнесла Матасунта.
– Я очень давно ее не видел.
– Что ж, существует развод.
– Моя религия его запрещает. Мы, конгрегационалисты, верим, что в аду самое жаркое местечко отведено разведенным.
– Мартинус! – Глаза Матасунты гневно сверкнули. – По-моему, ты трусишь. Более того, по-моему, ты хочешь дать задний ход. Ни один мужчина, так гнусно обошедшийся со мной, не проживет и…
– Нет-нет, вовсе нет! – вскричал Пэдуэй. – Ты одна царишь в моем сердце. Меня не остановит и море крови!
– Гм-м-м, красиво изъясняешься, Мартинус Падуанский. Ты всех девушек обольщаешь такими речами?
– Клянусь, я от тебя без ума!
– Ты в самом деле меня любишь? – смягчилась принцесса.
– Еще как! В жизни не видел подобной девушки! – Последнее было совершенно искренним. – Но факты – суровая вещь.
Матасунта потерла лоб, явно раздираемая противоречивыми эмоциями.
– Если вы давно не виделись, откуда ты знаешь, что она жива?
– Точно не знаю. Но я не уверен и в обратном. А ведь ваши законы очень строги к двоеженству. Эдикты Аталарика, параграф шестой. Я смотрел.
– Все-то ты смотришь… – с легким раздражением произнесла Матасунта. – А известно кому-нибудь в Италии об этой твоей американской сучке?
– Н-нет…
– Так не глупишь ли ты, Мартинус? Кому какое дело, если у тебя на другом конце света есть жена?
– Религия.
– О, к дьяволу священников! Когда мы придем к власти, с арианами я справлюсь. А у тебя, я слышала, добрые отношения с епископом Болоньи, то есть практически с самим папой.
– Я имею в виду не церковь. Я имею в виду личные убеждения.
– Такой практичный человек, как ты? Чушь! Просто нашел предлог, чтобы…
Предвидя очередную вспышку, Пэдуэй торопливо вставил:
– Послушай, Матасунта, давай не будем затевать религиозных споров. Оставь мою веру в покое, а я не трону твою. О, кажется, нашлось решение!
– Какое?
– Я отправлю в Америку гонца и выясню, жива моя жена или нет.
– А много это времени займет?
– Недели. Возможно, месяцы. Если
