учении повсюду указывается, что музыка может приносить вред70, и что основным достоинством суфизма является то, чему учат, а не личность учителя. Здесь, опять же, выгода от знакомства с суфийской информацией неизменно сводится на нет из-за неправильной практики и выборочного пристрастного чтения суфийской литературы.
Азиатские эмигранты в Англии – арабы (в основном из Адена и Сомали), а также индусы и пакистанцы – завезли еще одну форму «суфизма». Движение это сосредотачивается вокруг мусульманских религиозных фанатиков, которые, подобно своим одурманенным той или иной доктриной собратьям во всем мусульманском мире от Марокко до Явы, собираются для совместных молитвенных упражнений, эмоционально их возбуждающих и порою вызывающих своего рода катарсис. Они используют суфийскую терминологию и копируют внешний вид суфийской организации, открывая свои филиалы и ответвления во многих индустриальных и портовых городах Британии.
Помимо того, что многие из участников этих групп уже неспособны изучать суфийские идеи (ведь им уже и так все о них известно), проблема здесь заключается в том, что буквально никто – будь то социолог, антрополог или рядовые граждане – ни в одном из конкретных случаев не в состоянии увидеть, что всё это представляет собой суфизм не более, чем укротители змей представляют индуизм, обходительные манеры – христианство, или игра в «Бинго» – математику. И вновь качество приобретений оказывается весьма низким, потери же – немалые. Некоторые из членов подобных групп – явные истерики. Другие ни о какой другой форме суфизма никогда и не слышали71. Для них утверждения, подобные заявлению ибн аль-Араби о том, что «Ангелы – это силы, сокрытые в способностях и внутренних органах человека», покажутся настоящим богохульством – и, тем не менее, Ибн аль-Араби72 для них авторитет!
Вполне возможно, что эти объединения (благодаря пылкому энтузиазму, эффективному вложению денег и использованию современных средств массовой информации) обозреватели в целом сочтут истинно суфийскими или представляющими суфийские идеи. Но очевидно, правильно будет сказать, что религия – дело слишком большой важности, чтобы отдавать его на откуп теоретизирующим вне опыта интеллектуалам или же профессиональному духовенству. Последние всегда норовят «прибрать к рукам» деятельность, проистекающую из благочестия и сердечной преданности высшему началу. Это издавна укоренившаяся практика. Так, Газали в средние века считался на Западе католиком-богословом. «Св. Иосафат» на поверку оказался Буддой, а «св. Хараламбос» греков, как выяснилось, был не кто иной, как дервишский учитель Хаджи Бекташ Вали, основатель ордена Бекташи73.Христианский святой пятнадцатого века Серапион – дервишский поэт Тураби74.
Аналогичное положение наблюдается и в странах Востока, где самые разные и нередко весьма добродушные энтузиасты заглушают суфиев, выдавая свои собственные
См., например, Саади (1184–1263), Гулистан («Сад роз»), «О манерах дервишей», перев. Agha Omar Ali-Shah
Хотя на словах все признают учения Ибн Эль-Араби, тем не менее мало кто усвоил, например, следующее его высказывание, относящееся к Суфизму:
Или знаменитые слова Абу Сайда ибн Абу-Хайра (1040 г.):
Диван-и-Шамс-и-Табриз. ХХХ, стр. 124 (персидский текст).
Ибн Эль-Араби,
J. K. Birge
Brown,
