style="font-size:15px;"> Нолан, выкладывая деньги на стол, напутствовал:
– Не забудь отдать документы поверенному лицу. Это на дорогу.
– Ты всегда говоришь одно и то же,– поморщился Лэнс.
– Деньги за свой груз я уже получил.
Младший брат кивнул.
– Хлыщ,– ругнулся по-доброму Нолан, оглядывая собравшегося в дорогу.
– Щёголь,– поправила мать, убирая с костюма Лайнуса невидимую пылинку.
Нолан вспомнил, как младший брат был неуклюж в его лаборатории: всё опрокидывал. Да и к тому же неусидчив по натуре, всё хотел бежать играть.
Вспомнилось, и как Нолан ударил подростка Хью ремнём по спине. Средний брат взвизгнул и заплакал.
А Нолан кричал на него:
– Идиот! Зачем открыл эту склянку?! Ты ведь мог надышаться ядовитым газом или сжечь руки до костей этой кислотой! Может, ты вообще хочешь взорвать мою лабораторию?
– Но ведь всё на месте!– заревел обиженный Хью.
– Не смей больше переступать порога моей лаборатории! Здесь нет игрушек!
И позже Хьюго заявил, что ноги его не будет в лаборатории, видимо, затаил злобу, да и сообщил, что с лошадьми ему интереснее, они ему благодарны за уход, а от склянок признания не дождёшься.
И вот, корпея над очередным опытом, он заметил, что девочка-служанка Хитер Харфаух, всегда услужливая и обходительная, отложила тряпку для протирки, и заворожено наблюдает над колдовством господина.
Он окликнул её:
– Ты так и будешь прохлаждаться в бездействии весь день или, всё же, поможешь мне? Высыпь этот порошок в ту жидкость.
Девочка живо интересовалась:
– А это что? А вот здесь что?
– Купрум, медь по-другому. А это станнум – олово.
– Зачем заменять всем известные названия типа «медь» на малопонятное «купрум»?
– Так называются вещества в химии. А хочешь мне помогать? Буду платить тебе, как взрослому лаборанту.
Глаза Хитер разгорелись.
– Здесь так всё увлекательно! Я мечтаю сама соединять вещества в новые растворы.
Мать тогда, заслышав о новой сотруднице лаборатории, возмутилась:
– Со временем репутация Хитер может пострадать!
– Что мне до репутации какой-то там прислуги?– пожал плечами Нолан.
Девочка росла невыразительной, как её отец, но со светлыми волосами, как у матери. И Нолан совершенно её не замечал, как представительницу противоположного пола. Она стала ему соратницей и помощницей.
Рудольфа у дверей дома напутствовала уезжающего на учения Хьюго:
– Будь осторожен, душа моя. В Индии полно опасностей, она кишит болезнями, дикими зверями и соблазнами.
Мать обняла среднего сына, поцеловала в щёку. Слёзы выступили на её глазах.
20 апреля Лайнус ехал на бал к Данкартам в карете с Ноланом, он спрашивал у старшего брата:
– Повеселиться
