которое они кропотливо создавали долгими годами.
Здесь к месту упомянуть, что старший брат, уже получивший специальность химика, начал хорошо зарабатывать, и решил обзавестись своей семьей. Он долго собирался и, в конце концов, женился на милой девушке Анне из очень интеллигентной семьи. Венчание совершилось в Греческой церкви, что стоит на площади в конце улицы Жуковского, где в угловом доме живут Щеголевы.
Аня после свадьбы поселилась в семье мужа. Но не минуло и месяца после свадьбы, как однажды она не вернулась с работы. Ее арестовали прямо в учреждении. Формальное основание ареста – шуточные вирши на тему о спасении челюскинцев, которые она показала сослуживцам. В них, между прочим, говорилось:
…Судно потопили,
Самолет разбили…
Стишки не мудреные, доморощенные, вроде тех, что сочиняются о горе-рыболовах и всяких неудачниках. На Анну донесла ее приятельница, видимо, просто выполняя разверстку, спущенную на учреждение. В ней был заказ на чертежников для арестантских проектных бюро, и Аня оказалась подходящей кандидатурой.
Ей запросто дали пять лет, и она… стала работать копировщицей в одном из таких бюро за колючей проволокой, занимающихся строительством электростанций на севере. Невинно осужденная честно отдавала свой рабский труд пятилетнему плану. К моменту кировской трагедии Аня еще сидела в доме предварительного заключения, и Борис носил ей передачи.
После убийства Кирова в Ленинград «для наведения сталинского порядка» нагрянул сам Джугашвили. В Большом доме, где палачи теперь сами побаивались возможности оказаться на виселице, великий сын сапожника грохочет о том, что все здесь бездельники и Ленинград засорен чуждыми элементами, и его надо немедленно очистить.
От кого очистить?
От матерых и наглых сталинских преступников, творящих свои кровавые дела?! Если так, тогда правильно, давно пора очистить! Но нет, снова страдают невинные люди. Ведь слово Сталина закон, даже больше чем закон, потому что закон можно обойти, а тут должно быть все железно.
Щеголев сподобился увидеть поезд, в котором ехал Сталин. В это время Владислав продолжает работать на Химгазе, расположенном около Фарфоровского поста и ездит на завод по железной дороге. Он окончил рабочий день и ожидал поезда в город. Вдруг на платформу нагрянули гепеушники и всех пассажиров согнали в здание вокзала. Кругом все обезлюдело. Легкая паника, никто ничего не может понять. Но вот мимо Фарфоровского с грохотом проносится курьерский поезд с зашторенными окнами, в которых между занавесками виден яркий свет. Вагонов в поезде меньше обычного и все они международного класса.
Только спустя некоторое время Щеголев догадывается, кто ехал в особом экспрессе. Говорили, что на путях, по которым мчался Сталин, все стрелки были заклинены наглухо во избежание их случайного или злонамеренного перевода, поезда,
