что мама не отдыхает в этой части сада.
– Иначе я бы не позволил себе подобного.
– Знаю. – Прищурившись, Эшли проводит пальцем по моему лбу. – У тебя кто-нибудь появился?
Откинув голову на спинку кресла, я щурюсь от яркого солнца.
– Джори. – Сестра начинает щекотать мой живот.
Я стараюсь сосредоточиться на ее смехе, а не на руках, которые касаются моего живота. Конечно, я не страдаю гаптофобией, но меня порой ужасно раздражает, когда меня трогают.
– Все, Эш, прекрати. – Я хватаю тонкие руки сестры в один ухват.
Она все еще смеется, не имея возможности вырваться.
– Большой мальчик боится щекотки. Черт, Джорел, я не заразная, тебе нужно к психотерапевту.
Я смеюсь и отпускаю ее руки.
– Я предпочитаю ручки других девчонок.
– Клянусь богом, я убью тебя, если ты снова уйдешь от разговора.
– Да? Ну а ты нашла себе кого-нибудь? По крайней мере, постоянного.
– Ой, заткнись. – Эшли намеревается встать с моих колен, но я дергаю ее на себя.
– И кто у нас мастер по уходу от разговора?
Нашу перепалку прерывает появившаяся из-за высокой изгороди газона мамина помощница с кухни. На ее руках сидит сонный и улыбающийся двухгодовалый малыш. Он сразу тянет руки, когда замечает нас.
– Крис! – Эшли соскакивает с моих коленей и бежит к ним. – Спасибо, Дебора. – Теперь уже Крис на ее руках, когда она подходит ко мне снова. – Поздоровайся с дядей Джорелом, милый.
– Привет, парень. – Я легко беру на руки Криса и, подбросив в воздух, устраиваю его на своих ногах.
Он что-то лопочет, но я не слушаю его, наблюдая, как малыш с темной кожей и копной курчавых волос, играет моей бейсболкой, пытаясь надеть ее на себя.
А вот главная причина, по которой отец ненавидит мою сестру. Даже мысленно не хочу произносить слово «расист». Не хочу думать, что мой отец такой. Но кого я обманываю?
– Знаешь, – подает голос, сидящая у моих ног, Эшли. – Мне уже совершенно плевать.
– Но мне нет, – отвечаю я и сжимаю одной рукой плечо сестры.
***
АЛРОЙ
– Я просто поговорил с ней. Всего пару минут, п-просто по старой привычке. – Дайрон смотрит на меня так, будто я сейчас пущу пулю ему в лоб.
Неужели я так жесток?
Отмахнувшись, я отворачиваюсь к окну и наблюдаю, как все мои парни отдыхают на заднем дворе со своими близкими. Дверь позади меня снова скрипит, и я слышу чьи-то шаги.
– Милый, мясо почти готово. Пойдем к остальным.
Мое тело натягивается словно струна. Это не тот голос, который я хотел бы слышать. Это не те губы, которые я хотел бы целовать каждый день. Я не могу позволить себе быть слабым. И правильнее бы было избавиться от этого старого дома. Но он хранит слишком много воспоминаний, с которыми трудно расстаться. Но помнить еще больнее.
Зачем
